Раз, два, три, четыре, пять. Будем мы тебя...

— Нет, бро, не отступлю, — мотает головой из стороны в сторону и делает жадную затяжку. — Мне проще отказаться от компании отца, чем от своего сердца.

— А если она выберет меня? Что ты сделаешь со своим сердцем? — цежу сквозь зубы.

— Не отступлю, — улыбается ехидно. — Разводы ещё не отменяли. Встану в очередь и буду подрывать почву.

— Ну ты и мудак, бро, — ухмыляюсь в ответ. — Придётся тебя убить.

Наш очередной спор переходит в ржач, а скучный вечер в пьяную, сонную ночь. Надо бы как следует обдумать последний разговор, но мозг сломался под давлением алкоголя и впал в спячку, утягивая сознание за собой.

Глава 24

Николас

Середина июля, жара, как в адовой заднице, в убогом здании аэропорта не работают кондиционеры и проблема с вентиляцией. Одежда противно липнет от пота, от единственного кафе прёт кислятиной, а объявление о задержке рейса звучит как издёвка.

Первый раз испытываю ненависть ко всему человечеству — к мужику, сидящему через три кресла и не знающему, что уже девяносто лет назад были придуманы дезодоранты, к тётке напротив, вылившей на себя весь парфюмерный запас, к мамаше слева, предпочитающей переписку в телефоне своему орущему ребёнку, даже хипстер с огромным туннелем в ухе бесит своим цыканьем в такт слишком громких ударов в наушниках.

— Ты похож на обезьяну, мечтающую выдернуть чеку из гранаты, только забывшую, куда её положила, — истерично ржёт придурок, называющий себя моим другом.

— Сейчас я очень жалею, что не загрузился вместе с арматурой в товарник, — раздражённо отвечаю ему, сравнивая размер кулака с головой фрика, сидящего сзади и перешедшего на подвывание. — Получилось бы быстрее.

— У нас ещё, как минимум, пара часов. Можем выйти покурить и найти что-нибудь поприличнее пожрать, — предлагает Яр, но я с ним не согласен. Страх пропустить вылет держит на месте, а ещё надежда, что вдруг случиться чудо. Объявят посадку через пять-десять минут, долетим в рекордные сроки, в Москве не окажется пробок, Алька в кружевном белье, вся готовая, с расставленными ножками ждёт на кровати.

— Нет, бро. С места не сдвинусь, пока мы не улетим из этой жо… — отказываюсь от его предложения, втискиваю себя плотнее в пластиковое кресло, от которого моя собственная жо… мокрая, словно её посадили в таз с водой.

— Хорошо, как хочешь, — поднимается Яр, отлепляя прилипшие джинсы. — Позвонишь, если раньше объявят посадку.

Он идёт в сторону выхода, взглянув ещё раз на табло, а я активирую экран смартфона, просматриваю Алькины фотки, скаченные из контакта и сделанные втихаря. Почти на всех она улыбается, и я делаю вид, что все её улыбки для меня. Открываю мессенджер и набираю текст:

«Застряли в аэропорту. Готов бежать к тебе пешком, лишь бы скорее увидеть, обнять».

«Сообщи, когда объявят посадку. Встречу вас».

«Может, дождёшься нас дома? Зачем тебе жариться в пробках?»

«У нас ливень) Жарится не придётся».

«Тогда с нетерпением жду встречи, малыш».

В ответ получаю смущённый смайлик и демонстративный выход из сети, мечтательно улыбаюсь, представляя, как яркий румянец заливает её щёчки, ползёт на грудь, обнимает соски, сползает ниже, туда, где должен быть мой язык, и не только он, а ещё много разных частей тела. Главная часть неприлично дёргается, и я радуюсь, что надел тесные штаны, которые не встают очередной палаткой.

Через час возвращается Яр, принеся с собой несколько булок, кефир и молоко. Покрутив всё это богатство в руках, отдаёт половину мне и с высокомерием окидывает взглядом несчастных, застрявших вместе с нами и боящихся оторвать задницы от насиженных мест.

— Тишина? — интересуется Яр, открывая бутылку с кефиром.

— Ага, — невнятно мямлю, вгрызаясь в сдобное тесто.

Следующие полтора часа вводят меня в состояние коматоза, и, как медовая сладость, в уши льётся сообщение о посадке. Неважно, что жопа вклеилась в кресло и еле содралась с пластика, неважно, что парфюмированная тётка чуть ли не перепрыгивает через ряды сидений, поражая своей тучной пластичностью и скоростью, обгоняю всех и первым бросаю паспорт на стойку.

— Вам понравилось у нас? — хлопает наращенными ресницами девушка за стойкой, причудливо вытягивая губы и невзначай расстёгивая пуговицу у блузки. — Не желаете вернуться? С удовольствием проведу экскурсию по нашему замечательному городу.

— Четвёртое и шестое болото особенно хороши ночью, — ехидно шепчет на ухо Яр, с трудом сдерживая смех.

— С моим домом ни в какое сравнение, — натянуто улыбаюсь ей, хотя хочется вцепиться в плечи, трясонуть как следует и потребовать ускориться.

— И где Вы живёте, — никак не уймётся девица, практически разложив сиськи на мраморную поверхность.

— Лос-Анджелес, — вытягивает шею друг и не скрывает раздражения.

— Ооууу, — зависает она, а затем более активно начинает улыбаться.