Раз, два, три, четыре, пять. Будем мы тебя...

— Девушка, милая. Давайте, вы не будете задерживать очередь и позволите нам, наконец, свалить из этого замечательного города, — в конце концов не выдерживаю я, сдвигая брови к переносице и перекошено скалясь.

Регистратор недовольно бьёт когтями по клавиатуре, с хлопком о зеркальную поверхность возвращает паспорт и переводит взгляд на Яра, расплываясь в блядской улыбке. Ярослав, доведённый до точки кипения, чересчур медленно кладёт документы с выражением лица, как у той обезьяны с гранатой. Его проверка проходит в полной тишине, так как на инстинктивном уровне чувствуется, что этого человека лучше не гневить.

Дальше посадка, перелёт и она, моя малышка. Алька подпрыгивает в зале, высматривая нас в толпе выходящих. Её лицо озаряется счастливой улыбкой, когда она видит наши фейсы, а ноги проскальзывают в коротком старте.

— Яр, Ник! Наконец-то! — подбегает к нам и запрыгивает на Ярослава.

Тот сгребает её лапами, присасывается к губам и крутится на месте, держа под ягодицы. Ловлю момент, стаскиваю с него, прижимаю к себе и набрасываюсь с поцелуем. И похеру, что вокруг ходят любопытные люди, с осуждением смотрящие на нас! Мне вообще на всех похеру! Я, наконец, добрался до своей девчонки, держу её в руках, а вокруг пусть всё взорвётся нахрен!

Глава 25

Алёна

Я плавлюсь от их страсти и открытого проявления чувств, перехожу из одних крепких рук в другие, отвечаю на искрящиеся поцелуи и на несколько мгновений забываю, что вокруг нас кишащее море людского любопытства. Только оторвавшись от Ника, оказавшись на твёрдой поверхности, ощутив под ногами холодный мрамор, позволяю себе осмотреться.

Потный мужик в паре метров замер, открыв рот, женщина, лет сорока, дёргает прыщавого подростка за руку и что-то бурно ему разъясняет, осуждающе глядя в нашу сторону, молодая девица схватилась за горло и жадно вылизывает моих мужчин, переводит взгляд на меня, кривит губы и стреляет ненавистью, парень с туннелями в ушах и длинной чёлкой, закрывающей пол лица, ухмыляется и поднимает вверх два больших пальца.

Вот та реакция, которая будет преследовать наши отношения. Мизерный процент близких примет их, а все остальные разделяться на два лагеря — осуждающих и жалеющих. Сейчас, конечно, рано думать о том, в каком из двух лагерей окажутся мои родители, но Влад Коберник вряд ли будет хлопать в ладоши.

У меня было достаточно времени выяснить у Макса, что за семья у Ника, и демократичностью, или толерантностью там не пахнет. Жёсткий мужчина, держащий в железном кулаке как компанию, так и семью. Не удивлюсь, если воспитание рукоприкладством для него является нормой, а отношения больше двух, при том эти два должны быть разнополыми, считаются аморальными.

— Аль, ты чего? — пытается схватить меня Ник, когда я отстраняюсь от него и прижимаю ладони к горящим щекам. — Стесняешься нас?

— Здесь не место, — делаю ещё шаг назад. — И вообще, это всё не нормально.

— Оно, может, и не нормально, только тебе от нас не отделаться, — преграждает отступление назад Яр. — Ты решаешь, в каком виде оно останется, а пока не решишь, мы будем рядом.

Не успеваем покинуть территорию аэропорта, как у Ярослава вибрирует телефон, а на экране появляется фото мамы.

— Здравствуй, мой хороший. Как долетели? — вылетает из динамика её голос, наполненный лучистым счастьем и радостью.

— Хорошо, мам. Идём на стоянку, — улыбается в ответ Яр.

— У меня к тебе просьба, сынок. Захватите Альку и приезжайте к нам. Ларри с Даяной подтянулись, ждём только вас. Макс замариновал очень много мяса, одним нам не справится.

— Едем, мам, — отвечает Яр и сбрасывает вызов.

— Счастливое воссоединение отменяется, — тоскливо замечает Ник, поедая меня глазами.

— Воссоединимся ночью, — уверенно заявляет Яр, обнимая меня за плечи. — Нужно отдать сыновий долг и порадовать стариков.

Зависаю на фразе о воссоединение, и меня начинает бить мелкая дрожь. Что они удумали? Что имеют ввиду? Надеюсь, не секс? К нему я ещё не готова. Для меня поцелуи и ласки от двоих уже перебор, а пойти дальше…

За этими мыслями проходит дорога до отчего дома. Парни что-то рассказывают, кажется, смешное, потому что громкий смех окатывает салон автомобиля, но я их не слышу, пытаясь нарисовать картинку в голове, что значит воссоединиться.

Как только въезжаем в ворота, попадаем в отдельный мир нашей семьи. Куча детей плещется в бассейне, бегает по лужайке, лазит по канатному комплексу, опутываемому высокие деревья. Собрались все, даже Вадька с Терезой и младшим Вороховым прилетели из Канады. Единственный сын, отказавшийся вливаться в Орловскую корпорацию и сделавший свою карьеру в самостоятельном полёте. А жену взял итальянку, высокую, шумную, безумно красивую. Сказывается влечение нашей семьи к интернациональным бракам. Маленький Витале копия мамочка, такой же красивый и шумный, с кудрявой, чёрной головой и яркими, голубыми глазами.