Раз мальчишка, два мальчишка

«Запах промокших окурков, запах горелой проводки», – продолжал вспоминать он.

«Горелая проводка, горелая шерсть, горелые волосы».

– Волосы! – радостно выкрикнул Андрей.

«Очень-очень грязные волосы, – почему-то с ужасом добавил он про себя. – Так пахнут грязные волосы, сальные, свалявшиеся, впитавшие много пота и много страданий. Так пахли мамины волосы, когда они еще были на месте». Андрей почувствовал, как по горлу поднимается горький ком, и остановился.

«Зачем в лесу пахнет мамиными волосами?» – подумал он и дернулся, будто его грубо разбудили. Андрей с надеждой посмотрел под ноги, но веревки там, конечно, не было. Паника накатила моментально: он ее потерял, он и сам потерялся. Сквозь деревья не было видно никаких ярких просветов – сплошные стволы и ветки и… То, что клочьями свисало с деревьев, сначала показалось ему пучками травы, но, присмотревшись, он понял, что никакая это не трава, а волосы. Темные, светлые, рыжие – совершенно точно – человеческие волосы.

«Он ловит мальчишек и стрижет», – вспомнил Андрей слова Конкордии Петровны. Горький ком снова зашевелился в горле, а ладони вспотели так, что телефон чуть не выскользнул.

Невыносимый стыд пополам со страхом скрутил его внутренности, и непонятно было, что хуже. Наверное, все-таки стыд, страх ведь можно победить действием, а стыд… Стыд можно победить, только если вернуть все как было, а это невозможно. Деревья тыкали в мальчика узловатыми длинными пальцами и шептали: «Ты, ты-ы-ы! Мы знаем, что ты сделал! Мы знаем, почему тебе так стыдно».

Андрей вдруг как-то совершенно ясно понял, что этот лес знает про него все, он видит его насквозь, он хочет поймать его.

Деревья зашумели, предвещая что-то или кого-то.

– Раз мальчишка, два мальчишка, – услышал Андрей слова считалки, которую мама рассказывала ему в детстве. Вот только голос был совсем не мамин.

Он шелестел и убаюкивал, доносился со всех сторон сразу, лился и лился на него как теплый ядовитый дождь.

– Три мальчишка, пять мальчишка, – снова услышал он. Этот голос был другим – холодным, чеканным, безразличным.

– Шесть мальчишка, семь мальчишка. – Этот – визгливый, срывающийся.

– И еще один мальчишка. – Бормочущий, едва слышный.

Но самым страшным были не эти каждый по-своему неприятные голоса, а то, что Андрей был уверен – все они принадлежат одному и тому же человеку, который зачем-то прикидывается разными людьми.

Эта догадка вызвала какой-то совершенно новый, похожий на отвращение страх, ноги готовы были бежать во все стороны сразу. Но куда? Андрей беспомощно посмотрел на телефон. Позвонить по нему сейчас можно было разве что на тот свет. «Если не знаешь, куда идти, полагайся на нюх», – прочел он на загоревшемся экране. Эта фраза из любимой книги стояла у него на заставке.

Андрей завертел головой, втягивая воздух, забегал кругами.

– Раз мальчишка, два мальчишка, – взвизгнул голос совсем близко.

Андрей едва подавил крик и бросился в ту сторону, где запах волос был слабее. Ноги так отяжелели, что казались ненастоящими, но он снова и снова заставлял их двигаться и бежать вперед.

Вскоре запах пропал совсем, а деревья поредели. Андрей вышел из леса.

Сделав пару шагов, он почувствовал, как ноги снова становятся легкими, а в голове появляются мысли, а не только немой крик.

«Лес движется», «Стригач существует», «Он, они, оно что-то про меня знает», «знает то, что я никому не рассказывал», «мы все в опасности», – вернувшиеся мысли наскакивали друг на друга с утроенной скоростью, пока сердце успокаивалось.

Андрею хотелось бежать, не оглядываясь, до самого лагеря, но на приличном расстоянии от деревьев он остановился.

«Ну и что я им скажу? – спросил он себя. – Доказательств у меня нет, видео я не снял. Никто мне опять не поверит. Дурак чертов».

Чем дальше отходил он от леса, тем больше отступал страх и тем сильнее становилась злость на себя.

«Трус, надо было идти искать палку с веревкой дальше, – думал Андрей. – Может, это все мне там только показалось?»

– Нет, не показалось, – ответил он вслух, чтобы положить конец этому потоку сомнений, а еще чтобы просто услышать живой человеческий голос, хоть бы и свой собственный. Показаться могло что угодно, но только не этот запах. Он слишком хорошо его знал.

– Ты где шлялся, малой? – голоса Эдика и Феди были недобрыми. – Прошло уже часа полтора, мы без тебя все помыли и приготовили.

Андрей никогда еще не видел обычно веселых братьев такими сердитыми. Голова мальчика как-то сама собой втянулась в плечи, но он тут же вспомнил о том страхе, который пережил. Он был готов уже заговорить, но его перебил Вова, который незаметно подкрался и теперь стоял за спиной Андрея.

– Заглянул я в ваш котел, – начал он, – и у меня к вам только один вопрос – что это за говно вы нам сварганили?

– Вот и у меня такой вопросик возник – что это за кушанье такое? – поддакнул непонятно откуда взявшийся Толик-туберкулезник.

– Это гречка, – хмуро ответил Эдик.

– Это я понял, – сощурился Вова, – но с чем эта гречка?

– Понятно с чем – с гречкой! – невесело засмеялся ему в ответ Федя.