Раз ошибка, два ошибка… Дело о трёхголовой змее

– Не на его лужайке, – поправляю я Рене, а она пинает меня в ответ. Ой, понял. Она расставляет ловушку, а я всё испортил. Я отступаю.

– Ну не посреди твоей лужайки, скорее с краю. Ближе к дому Рювена.

– Я ничего не знаю, – говорит Рыжий.

– А как же твой дружок, Серж? Ты же знаешь, что у него уже были проблемы с законом? – говорит Рене.

Да, он украл Понга! Правда, это было, когда его мама собиралась выйти замуж. Серж был очень расстроен. Но она отменила свадьбу, поэтому нет причин думать, что это он испортил машины.

Только если речь не идёт о новых проблемах в его семье.

– Твой брат Аттила всё время попадает в неприятности! – отвечает Рыжий.

– Мой брат рисует картины! А твой дружок – малолетний преступник.

Рене перехватила рюкзак так, будто вот-вот кинет его в Рыжего.

Но это ошибка. Пятая ошибка. Я перехожу на язык жестов и провожу ребром ладони по горлу, давая знак замолчать. Если Рыжий – преступник, его надо держать поближе, как и других врагов.

Рене закатывает глаза и не обращает на меня внимания.

Поэтому я лезу в карман рюкзака и меняю тему разговора:

– Ты слышал про «Кото-строфу»? – Я протягиваю Рыжему листовку. – Завтра мы собираемся в приют для животных. Будут угощать напитками. А ещё будут большие скидки на кошек. Твоей собаке не нужен компаньон?

– Чипу? Зачем ему компаньон? – Рыжий задирает голову и становится похожим на наших собак.

Я улыбаюсь, рассчитывая сбить его с толку. Учусь у Рене.

– Как ты думаешь, что делает Чип, когда ты в школе? – спрашивает она. Вряд ли книжки читает.

Я пинаю её.

– Мистер Мэйсон собирается взять котёнка для Бэйли.

– Если только ему на обед. – Рыжий наклоняется, чтобы погладить Понга. – Хотя я люблю животных. Я загляну, просто так.

– И Сержа приводи, – говорит Рене. – Я знаю, что твоему другу питомец просто необходим.

День второй. Ошибка шестая

– Нам пора. Пока. – Я тяну Понга за поводок, но тот упирается и стоит на месте, как корабль на якоре. Не мигая, он по-прежнему смотрит наверх.

– Тогда увидимся на «Кото-строфе», – говорит Рене. – Пинг, ну давай же. Пинг? Пинг!

Собаки не сидели так смирно со дня нашего знакомства. Обе будто зачарованы белкой. Наконец Рене берёт Пинга на руки. Как только она делает это, мне удаётся сдвинуть Понга с места.

Мы идём дальше. У следующей двери мы сталкиваемся с Рювеном, у которого с собой большая стопка газет и листовок.

– Привет, ребята!

Стоящая рядом с ним фигура Франкенштейна поднимает зелёные руки и стонет.

Пинг спрыгивает с рук Рене и огрызается на страшилу. Понг пятится назад и лает.

Рювен нажимает на кнопку у монстра на спине, а затем садится на корточки, чтобы погладить Пинга.

Я наклоняюсь к Понгу.

– Всё хорошо, это всего лишь механизм, и его уже выключили.

Как только собаки успокаиваются, мы начинаем раскладывать листовки по газетам.

Я открываю первую газету, и Понг немедленно сует в неё нос.

– Фу-фу-фу! – Я отталкиваю его. Вдруг моё внимание привлекает реклама, размещённая в газете: прямоугольник, в котором нарисован бриллиант. Я снова вспоминаю про обручальное кольцо, которого, как говорит мама, нет на пальце нашей клиентки. И почему оно должно быть на пальце? В конце концов, она же бросила своего парня. Картинку сопровождает текст:

Гипсокартон, гипсокартон,

Как бриллиант сияет он,

Тон в тон,

Без дырок наш гипсокартон.

– Думаете, «Бриллиантовый гипсокартон» и сносом стен занимается? – задаюсь вопросом я.

– Если да, то их работа гораздо веселее, чем я думал, – отвечает Рювен.

– Зависит от количества заказов, – добавляет Рене. – Мне кажется, они берутся за любую работу. Возьмём, к примеру, мистера Рона. Когда работы для каменщика становится меньше, он выгуливает собак и оттирает краску с машин.

– Похоже, этот парень с гипсокартоном снёс стену в своём доме, – говорю я.

Что-то в этой идее не даёт мне покоя. Мои мысли вьются вокруг неё, словно мотыльки у огонька. Никак не выходят из головы.

– Вашу машину тоже разрисовали из баллончика? – спрашиваю я Рювена.

– Ты про большой белый грузовик?

– Точно, фургон мистера Ковальски. Твой папа пользуется только им?

– Да, у нас больше нет своей машины. Мистер Ковальски водит не очень хорошо, поэтому папа возит его. Особенно когда нужно вывозить мусор.

– Так фургон разрисовали? – спрашиваю я.

– Да кто его знает? Он же белый.

– С белым наполнителем в дырках, – вспоминаю я вслух. – Издалека краску не заметишь.

– Можешь проверить, как только разнесём газеты. Но зачем, если на белом всё равно не видно?

Мы с Рене отрываемся от работы и смотрим на Рювена. Вопрос нужно поставить по-другому: зачем кому-то вообще портить чужие машины? Рювен предполагает: чтобы оставить след. Подозрительно, что он подумал именно об этом.

– Машины – прекрасное полотно, – говорю я. – Но ты прав, белое на белом – это совсем не весело.

Рене меняет тему разговора.

– Твой папа отвёз медаль «Мистер Вселенная» в дом миссис Ирвин, так? После того как мистер К. и мистер Сойер по-крупному поссорились из-за бюста?

– Не уверен. Папа сказал, что мистер Сойер забрал у него медаль и отвёз её миссис Ирвин.

– Ты знаешь, из-за чего они поссорились? – спрашиваю я.