Я подаю Рене её куртку и только потом надеваю свою. Солнце светит ярко, небо ясное, но на дворе осень. Куртки будут в самый раз. Мы идём к Беннетам.
Стоит нам показаться у двери, Пинг начинает скакать у панорамного окна, заливаясь лаем от радости. Прямо как игрушечный попрыгунчик. Понг тихо стоит рядом, опершись передними лапами на подоконник и виляя хвостом.
Именно тогда я понял, что совершил третью – ужасную! – ошибку. Из-за неё нас всех точно уволят.
Ощупав все карманы, я холодею.
– Рене, я потерял ключ от дома Беннетов!
– Нет, ты его не потерял. Просто сейчас ты не знаешь, где ключ. Можешь вспомнить, куда ты положил его в последний раз? – спрашивает Рене.
– В карман, вот в этот! – Я расстёгиваю пуговицу на верхнем правом кармане своих штанов, запускаю в него руку и выворачиваю наизнанку. Ничего.
– Проверь остальные. На всякий случай!
Я расстёгиваю все пуговицы и выворачиваю карманы, даже задние. Пусто. Проверяю карманы на рубашке, даже несмотря на то, что обычно я туда ничего не кладу, за исключением, может быть, ручки.
– Что же мне делать? Надо же покормить их, – у меня срывается голос. – И выгулять, – у меня учащается дыхание.
– Всё хорошо. Успокойся. – Рене закидывает маленький свитер для собаки в рюкзак и протягивает подарочный пакет мне. – Вот, подыши в него. Потерпи минутку, – теперь она обращается к терьеру, который продолжает радостно прыгать у окна.
Я всхлипываю, как только Понг подаёт голос. Он редко издаёт звуки.
– Полегче. – Рене похлопывает меня по спине. – Я тут подумала: есть всего четыре места, где люди обычно прячут свои ключи.
– И где же? – спрашиваю я, продолжая печально вздыхать.
– Проверь-ка дверной наличник сверху.
Я протягиваю руку и провожу ею по наличнику.
– Нет его здесь.
Один.
Рене поднимает коврик у двери. И тут пусто.
Два.
– Под цветочным горшком?
Я поднимаю его. Мимо.
Это три.
– Ага! – Рене подбегает к камню, который лежит у дорожки, ведущей к дому.
– Старый трюк с искусственным камнем.
Четыре.
Она достаёт ключ и протягивает его мне с улыбкой.
– Момент истины. – Я вставляю ключ в замок и проворачиваю его.
У меня вырывается вздох облегчения.
– Спасибо!
– Не за что. – Рене толкает дверь. Пинг тут же начинает прыгать у её ног. Он суетится, упирается передними лапами в колени Рене, которая гладит его, ласково что-то приговаривая.
Понг приваливается всем телом к моему бедру, а я чешу его за ухом.
– Ребята, давайте-ка позавтрака… – Я не успеваю закончить, потому что собаки мчатся на кухню.
Рене наполняет их миски водой, пока я открываю консервы с кормом. Собаки не сводят с меня глаз и следят за каждым движением. Три четверти банки отправляется в миску Понга, одна четверть – в миску Пинга.
– Не очень-то честно, да, Пинг? А всё только потому, что ты меньше, – говорит Рене. – Я знаю, каково это.
Я считаю вслух перед тем, как разрешить им подойти к мискам. Это воспитывает терпение.
– Один, два, три… можно!
Пинг расправляется со своей порцией за секунду. Теперь он пытается залезть в миску Понга, который лапой двигает её подальше. Понг зарывается в корм. Пинг подходит ближе. Не отрываясь от еды, Понг мордой передвигает свою миску ещё дальше. Пинг предпринимает ещё одну попытку. Миска продолжает движение. Наконец Понг тоже доедает, и танец заканчивается.
Мы идём к двери, собаки следуют за нами. Зажав в каждом кулаке по печёночному байтсу, я вытягиваю руки вперёд. Говорить ничего не нужно. Собаки сами усаживаются на пол, вытянув шеи. Теперь можно застегнуть поводки и отдать им угощение. Они заглатывают маленькие квадратики и бегут к двери. Я протягиваю поводок Пинга Рене.
Мы выходим на улицу. Я аккуратно закрываю дверь и кладу ключ обратно под камень.
– Не знаю, как признаться папе, что потерял ключи.
– Так и не придётся ничего говорить. Мы обыщем твою комнату и непременно найдём их.
– Остаётся только надеяться, – пожимаю я плечами. – А сейчас нам лучше занести свитер Золотца к миссис Ирвин, чтобы не опоздать с газетами.
– Верно, – соглашается Рене, и мы бросаемся бежать.
Кажется, с каждым днём нам это даётся всё лучше и лучше.
– Эй, может, нам попробовать принять участие в забеге? – предлагаю я, запыхавшись.
Рене останавливается, опускает голову, чтобы восстановить дыхание, и бросает на меня косой взгляд.
Пинг так же косится на меня, когда получает сухой корм вместо консервов.
– Просто шучу, – уточняю я. На улице потеплело, поэтому я снимаю куртку и завязываю её рукава вокруг талии.
Мы шагаем по улице, позволяя собакам натягивать поводки. Вдруг я замечаю мистера Рона, который стоит, согнувшись в три погибели, у блестящего чёрного фургончика миссис Уиттингем. На этой машине она развозит по домам детей из своего сада.
Рене качает головой.
– Мы застали его с поличным!
– Думаешь? Давай подойдём поближе. – Я знаю, ей хочется застать его врасплох с баллончиком краски в руке и доказать невиновность Аттилы. Но, кажется, мистера Рона не волнует, что его все видят. Вряд ли он вот так открыто стал бы нарушать закон.