Разбитые надежды (СИ)

- Клара, идиотка! Идиотка! Что ты сделала с моим фирменным соусом? Он на вкус, как козлиное дерьмо – жри это сама, но в зал не смей выносить!

Роберт Смит яростно стукнул после этого по сервировочному столу, рядом с которым стояла худенькая черноволосая девушка. Клара почти подпрыгнула от страха, её лицо покраснело от подступающих слёз, и она опустила голову, чтобы шеф этого не увидел. Девушка была одним из лучших поваров кухни Смита, она была очень красивая и обаятельная, за что всегда получала дополнительную взбучку, потому что не всякий человек способен простить женщине красоту.

- Я всё исправлю, – сдавленно шепнула Клара сквозь слёзы.

- У тебя десять минут! Знаю, соус варится пятнадцать, но ты уж будь любезна и прояви своё кулинарное «мастерство», милочка, – он так лицеприятно выделил слово «мастерство», любуясь голубыми глазами девушки, что у той аж похолодело на сердце.

Когда мистер Смит отошёл, чтобы встряхнуть администратора, к Кларе подлетел Клаус. Почти изящно поставив на стол блюдо, он обнял коллегу и стал тихонько гладить по плечу.

- Ну, тише-тише, всё хорошо, ты же знаешь, он через минуту об этом забудет, а ты только изведёшь себя и не сможешь дальше работать.

- Чтоб он сдох! Ненавижу здесь всё! – всхлипывала девушка.

- Эй-эй… Что нужно делать? Скажи мне, что нужно нарезать: я быстренько тебе помогу и побегу дальше, – Ник утешающее и забавно улыбнулся коллеге.

Наскоро порезав варёную морковь и болгарский перец, Клаус по-дружески потрепал Клару по плечу и побежал в зал. Он почти не разбирал лиц, всем на автомате учтиво и радушно улыбался, расспрашивал о качестве и вкусе блюд, рассказывал, что у них сегодня также предстоит концерт живой музыки. Перед глазами парня плыли уставшие люди, разносившие вместе с ним еду, разбиравшие проблемы, кричащий шеф. «И их таких тысячи и миллионы: они все устали, они хотят кричать, но не смеют, поскольку жизнь сковала их столь крепко, что они не могут даже дышать. И я один из них – я так хочу кричать!» – думал Никлаус всякий раз, когда выходил в зал, сопровождаемый проклятиями мистера Смита, снова и снова. Он думал об этом уже поздно ночью, во время закрытия, сидя в подсобном помещении и, вертя между пальцев лакированную авторучку.

Он не спал всю ночь и весь свой следующий выходной – он писал.

***

Следующие три дня Клаус был рассеян, жил в своих мыслях и плохо слушал окружающих: он летел домой, чтобы всем своим существом погрузиться в новую главу, в чью-то новую созданную им жизнь и не желал, чтоб его отвлекали. Один Стефан его понял: увидев друга после долгого перерыва в его странном состоянии, он подсознательно решил, что надо бы его ненадолго оставить в покое, Никлаус обязательно вернётся.

Молодой человек был весь охвачен эйфорией творческого процесса, наслаждаясь им, как свежим воздухом, без которого он так долго задыхался в своём ресторане. Клаус долго не раздумывал. Через две недели кропотливого труда, он отправился в литературное издательство «Slate», главой которого сейчас являлся сын покойного мистера Слэйта, отдавшего собственную фамилию в качестве названия своему детищу. Майклсон весь дрожал от страха, переступая порог здания, понимая, что здесь сейчас решается его судьба. В холле было много народа, в основном молодые парни с одухотворёнными лицами. Клаус просидел там около двух часов, выжидая «аудиенции» Грегори Слэйта.

Войдя в просторный и светлый кабинет из душного холла Никлаус облегчёно выдохнул и осторожно приблизился к столу мистера Слэйта, разговаривающего по телефону и даже не бросившего взгляд на вошедшего.

- Да-да, меня всё устраивает! Подробности презентации вашего романа обсудим послезавтра, за ужином, – он сангвинически взмахнул рукой.

- Добрый день, меня зовут Никлаус Майклсон…

- Тшш! – он нервно приложил указательный палец к губам, – оставьте, пожалуйста, на столе свою работу и листочек с данными, я с вами свяжусь через четыре дня, – сухо бросил Слэйт.

В растерянности и разочаровании Клаус написал свои данные на листе, отложил в огромную стопку свою работу и вышел прочь. «А ведь я вовсе себе это не так представлял!» – с грустью подумал молодой человек. И он пустился в воспоминания о том, как ему рисовалась эта встреча: как мистер Слэйт его радушно примет, что он тут же прочтёт прямо при Нике первую главу и будет впечатлён, как он восторжённо пожмёт ему руку и скажет, что Клаус особенный. Жизнь показалась парню гадкой и подлой: на его пути то и дело встают неудачи, промахи, разочарования и новая боль. Ну, хоть бы чуточку хоть кто-нибудь подсластил ему хотя бы одно его стремление.