Разбойник

– Хм! – Как только душераздирающая лаконичность Блэквелла сошла на нет, Мердок подхватил разговор от его имени.

– Не думай об этом, девочка, – успокоил он ее, бросив мрачный взгляд на Блэквелла. – Утром мы заберем мисс Уорлоу с собой.

– Я очень рада, что мне удалось убедить старшего инспектора Морли так быстро отпустить вас. Мысль о том, что вы останетесь здесь на ночь, а то и дольше, была невыносима.

– Ты и не представляешь, как мы это ценим. – Мердок отечески похлопал ее по руке.

В этот момент Блэквелл наклонился вперед, отворил щеколду дверцы кеба и соскочил на землю, прежде чем кучер остановил экипаж. Он растворился в ночи, и Фара не видела его до следующего утра, когда он пришел, чтобы отвезти их в суд. Мердок вновь и вновь убеждал ее, что их пребывание в бронированной комнате прошло не только без происшествий, но даже довольно спокойно.

– Бобби были справедливы и вежливы, а Дориан и вовсе беседовал с одним из своих знакомых, хотя я и не расслышал, о чем именно.

– Так почему же он так расстроен? – спросила Фара.

Пожав плечами, Мердок посмотрел на нее с легкой жалостью.

– Не знаю, детка, но с Блэквеллом иногда такое бывает. Не ломай над этим голову. Просто поспи немного, у нас завтра большой день.

Спать было почти невозможно, даже в этой прекрасной, роскошной постели. Наконец Фара погрузилась в какое-то беспокойное забытье, ворочаясь в темноте, ее желудок подводило, а челюсти сжимались, когда образы прошлого преследовали ее во сне. Бледное восковое лицо ее отца в гробу, щеки ввалились от обезвоживания, вызванного ужасной болезнью. Уоррингтон, казавшийся семилетней девочке гигантом, наклонился, чтобы сообщить ей об их помолвке. Устрашающее одеяние и апостольник сестры Маргарет. Тонкий распутный рот отца Маклина. Темные глаза Дугана и резкие черты его лица: мелкие и симметричные, искривленные мальчишеским озорством и непрестанным любопытством.

Фара окликала его во сне, умоляла бежать. Чтобы выжить. Жить дальше, чтобы ей не пришлось столкнуться с этим ужасным миром, когда рядом с ней будет только темный и сломленный человек.

– Я здесь, – пропел сквозь ее сон Дуган, лицо которого было печальным и свирепым. Но его голос… Его голос стал совсем не таким, каким она его помнила. Он растаял, превратившись в нечто темное и глухое. Это был голос взрослого мужчины. Зловещий, опасный и спокойный.

– Нет, тебя здесь нет, – пронеслось в голове у Фары, почувствовавшей, что она погружается в пустоту забвения. – Я совсем запуталась. Мне так одиноко. Я так боюсь.

– Спи, моя Фея. Ты в безопасности. – Судя по легкому щекотанию, Дуган намотал ее локон на палец, мягко потянул его и проследил, как тот пружинкой подскакивает на место, а потом повторил сделанное. Как всегда.

Он был здесь. Она в безопасности.

Фара понимала, что пока они стоят перед позолоченными дверями Высокого суда, ей следует подумать о масштабности того, что сейчас произойдет. Но она поймала себя на том, что изучает профиль Дориана, пересеченный черной лентой его глазной повязки, и гадает, преследовали ли его когда-нибудь ночные кошмары.

Или она сама.

Когда ее муж потянулся к двери, Фаре захотелось крикнуть ему, чтобы он подождал, но она заставила себя держаться стоически. Как он. Если Дориан Блэквелл был в состоянии сохранять самообладание после всего пережитого, то и она сможет. Расправив плечи и приосанившись, Фара вздернула подбородок, так что теперь у нее было уже не упрямое выражение лица, а чуть надменное.

Забыв о правилах приличия, Дориан вошел в зал суда первым, вместо того чтобы распахнуть дверь перед ней.

Благодарности Фары не было предела.

Разбирательство уже началось, и Фара с самого начала с недоумением поняла, что формально их действия направлены против короны.

Ошеломленная тишина окутала темное дерево величественного зала Высокого суда. Те, кто теснился на напоминающих церковные скамьях, обернулись при их появлении, так что все это было очень похоже на свадебную церемонию. Вот только никто не был рад их появлению. Самым приветливым выражением лица, которое Фара смогла разглядеть у присутствующих, был шок. Все остальное сводилось к неодобрению, недоверию, а в некоторых случаях и возмущению. Она следовала за мужем по широкому проходу, толстый бордовый ковер заглушал ее шаги.

– Мистер Блэквелл! – рявкнул невысокий мужчина с неподобающе большой головой, казавшейся еще более крупной из-за длинного завитого белоснежного парика. Он сидел за высокой трибуной, между двух мужчин в таких же одеяниях, а о его положении говорила серебряная печать, прикрепленная к середине его черной мантии. – Что означает эта бесцеремонность?

Без сомнения, главный лорд-судья, сэр Александр Кокберн, был знаком с Дорианом Блэквеллом или, по крайней мере, узнал его с первого же взгляда. У судьи была репутация человека спортивного, образованного, общительного и распутного. Несмотря на то что он был своего рода признанным гением, ходило много разговоров о том, каким образом шотландец со своей запятнанной репутацией поднялся до столь выдающегося положения.