Разбойник

– Он приводит превосходный аргумент, Блэквелл, – заявил главный лорд-судья Кокберн.

– Полагаю, что да. – Блэквелл устремил очень серьезный и многозначительный взгляд на Уидби и Кокберна, не обращая внимания на Роу. – У мадам Реджины есть много, много историй, которые она готова рассказать. Кто решит, правда это или клевета?

Это ей показалось, подумала Фара, или двое мужчин за скамьей слегка побледнели? Неужели Дориан только что высказал завуалированную угрозу высшему судебному органу Британской империи? На глазах у всех? Фара ощутила прилив тошноты.

В наступившей тишине Дориан жестом указал на другую женщину на скамье.

– Если вам нужен еще один свидетель, как насчет этого?

Еще одна волна изумления отразила внутренние чувства Фары, когда к ним направилась сутулая старуха в черно-белом одеянии.

– Сестра Маргарет? – выдохнула она.

– Теперь – мать настоятельница, – поправила женщина своим безошибочно узнаваемым резким тоном холодного благочестия.

Фара прищурилась, глядя на старуху и вспоминая все те резкие слова и жестокие побои, которые та обрушила на Дугана. Фара не хотела смотреть на нее, не могла понять, почему вдруг своенравная монахиня встала на ее защиту.

– Это ваша свидетельская подпись стоит на документе о смерти Фары Ли Таунсенд, датированном семнадцатью годами ранее, не так ли? – спросил Дориан голосом, утратившим всю свою прежнюю насмешливость или даже дерзкую надменность. Его руки в перчатках сжались в кулаки.

– Да, – подтвердила она.

– Тогда объясните суду, почему вы подделали этот официальный документ, – приказал Дориан, отвечая на резкий взгляд монахини собственным тяжелым взглядом.

– Она была чрезмерно физически развитым и необузданным ребенком. – Несмотря на то что Фара стояла перед ней, монахиня говорила о ней так, будто ее тут не было. – Вечно она связывалась со смутьянами и негодяями, особенно с одним из них, в котором прятался сам дьявол!

– Не было такого! – защищалась Фара.

– Он убил священника! – прошипела старуха. – Даже вы не можете этого отрицать. А ты была там же, рядом, в моих руках, пока он это делал. Да еще выкрикивала его имя как одержимая.

– Вам же было известно, что этот священник…

– Это не имеет отношения к делу, – жестким и холодным тоном перебил обеих Дориан. – Сейчас важно другое: было ли вам известно, что Фара Ли Таунсенд не умерла?

– Она убежала за этим дьяволенком Дуганом Маккензи, когда его забрала полиция, – ухмыльнулась Маргарет. – А на моем попечении было еще пятьдесят детей. Я не могла рисковать репутацией «Эпплкросса» из-за одной пропавшей девчонки. Поэтому, да, я подделала свидетельство о смерти по просьбе сэра Уоррингтона. – Она указала своим узловатым артритным пальцем на мужчину.

Собравшиеся в зале суда ахнули, и все как один повернулись в сторону обвиняемого.

– Это ложь! Я женился на Фаре Ли Таунсенд! Состояние Нортуока принадлежит мне! – завопил Уоррингтон, снова вскакивая с места. – Скажи им, кто ты, Фара, скажи им! – С обезумевшими глазами он тряхнул Люси за плечи с такой силой, что та тихо вскрикнула от страха.

Молоток главного лорда-судьи угрожающе застучал по столу.

– Я предупреждал вас, Уоррингтон, что вы будете немедленно удалены! – Судья кивнул одному из королевских гвардейцев, который схватил кричащего Уоррингтона и вывел из зала.

– Я получу то, что мне принадлежит! Я добьюсь справедливости, – грозил Уоррингтон. – Фара, докажи им! Докажи им, кто ты такая!

Люси встала, ее голубые глаза наполнились страхом и слезами, казалось, она была готова убежать из суда.

Главный лорд-судья указал на нее своим молотком, при этом его большая голова вращалась на почти комично узких плечах.

– Следующее слово, произнесенное вне очереди, будет стоить оратору недели за решеткой, ясно?

Люси молча кивнула, и внимание присутствующих как по команде вернулось к монахине.

– Вот что… – начал главный лорд-судья. – За ложь вас могут лишить облачения и почетного имени в вашей папистской церкви. Не говоря уже о вероятности того, что вас обвинят в мошенничестве. Зачем вы пришли сейчас сюда?

Сестра Маргарет взглянула на Дориана, прежде чем ответить:

– Когда живешь так долго, как я, понимаешь, что приближается время предстать перед богом и ответить за свои грехи. Это еще одна отметина на моей душе. Меня уже не интересуют земные дела. Я хочу только мира с Господом.

– И вы готовы поклясться, что женщина, стоящая здесь перед нами, – Фара Ли Таунсенд? – спросил судья Роу, указывая на Фару.

– Да, она почти не изменилась за двадцать лет. – Монашка метнула в Дориана полный ненависти взгляд. – И по-прежнему не может противостоять притяжению дьявола.

При этих словах старухи Фару пробрала дрожь. Дуган назвал себя демоном, когда они познакомились. Если тот милый мальчик был демоном, то Дориан Блэквелл определенно был дьяволом. И Фара действительно была не в состоянии противиться его темному обаянию.