Разбойник

Фара перенесла весь свой вес на дрожащие, вытянутые руки, пытаясь справиться с парализующим шоком. Резкий звук бьющегося стекла и трескающегося дерева эхом разнесся по коридору и укатился куда-то вдаль. Потом все стихло. Это не могло быть правдой. Этого просто не могло быть. Неужели она действительно слышала это имя, которое он прошептал ей в шею? Почувствовала, как от этой истины, от узнавания его голоса содрогнулось ее тело?

Прижавшись к мягкой диванной подушке, она изо всех сил пыталась отдышаться. Это имя… Она никогда не забудет, как он произнес это имя.

Фара вдруг осознала, что Дориан Блэквелл никогда раньше не произносил этого имени в ее присутствии.

И теперь она знала почему. Ей надо было добраться до него. Сейчас же.

Выпрямив спину и ноги так, что юбки соскользнули на место, Фара принялась теребить свои путы. Она могла бы сказать о своем муже только одно: он определенно знал толк в ограничении свободы.

Разве эта оконная задвижка не должна поддаваться? Фара в отчаянии какое-то время боролась с нею, но безуспешно. Кряхтя и напрягаясь, она тянула то туда, то сюда. Ей нужно было всего лишь несколько дюймов, и она, вероятно, смогла бы соскользнуть с острия наверху. Черт бы побрал ее короткие ноги! Может быть, ей удастся каким-то образом поднять юбки выше колен, чтобы подняться на подоконник?

Она замерла, услышав в коридоре тяжелые шаги.

– Миледи! – полное ужаса восклицание Мердока эхом разнеслось по солярию.

– Пожалуйста, отвяжите меня! – Она потянула за веревки, впивавшиеся ей в запястья, и попыталась оглянуться на него. Вспомнив об отброшенных Дорианом панталонах, Фара сморщилась от унижения. Впрочем, если она и хотела бы, чтобы кто-то увидел ее в таком состоянии, то этим «кем-то» мог быть только Мердок.

– Моей преданности тоже есть предел, – прорычал шотландец, взобравшись на выступ и начав работать над затейливыми узлами ее мужа. – Я убью его за это.

– Нет, Мердок, – возразила Фара, когда ее руки наконец освободились и она, выпрямляясь, прижала их к разламывающейся пояснице. – Вы должны простить его за это.

– Никогда!

Обведя взглядом пол вокруг себя, Фара схватила свои синие, как яйцо дрозда, панталоны.

– Вы должны, – настаивала она. – Так же как я должна простить вас за то, что вы все это время не говорили мне, кто он такой.

Мердок пожелтел, как репа.

– Я… я не понимаю, о чем ты, детка, – пробормотал он.

– Да бросьте вы, Мердок! – Фара фыркнула. – И скажите мне, куда он пошел?

– Господи Иисусе, – простонал пожилой шотландец, которому, похоже, стало нехорошо.

– Куда идти? – Фара угрожающе замахнулась на Мердока своими разорванными панталонами.

Мердок указал на западные двери.

– Следуйте за разрушениями, – ошеломленно произнес он. – Хотя, когда Дориан в таком состоянии, я бы не советовал становиться на его пути.

Несмотря ни на что, Фара, не сдержав улыбки, поцеловала лысеющую макушку Мердока.

– Только не ходите за мной, – приказала она, прежде чем выбежать из комнаты.

Следы разгрома действительно вели к ее мужу. Антикварные предметы были опрокинуты. Картины – сорваны со стен. Бесценные стеклянные вазы и каменные статуи валялись разбитыми посреди коридоров.

Нырнув в пустую гостевую комнату, Фара помылась, используя вместо губки свое испорченное нижнее белье, и выбросила его в мусорную корзину, прежде чем продолжить поиски.

Коридор привел ее к задней лестнице, и Фара спустилась вниз, туда, где хлопала на ветру садовая калитка.

Конечно, она точно знала, где обнаружит своего мужа.

Каменные стены террасных садов были выше и в лучшем состоянии, чем те древние поросшие мхом скалы «Эпплкросса». В каком-то смысле это было важно для Фары, когда она подошла к мужчине, тяжело привалившемуся к одной из них. Сейчас он стал выше, чем когда-то, гораздо выше. Но этот мужчина с соболиными волосами был когда-то мальчишкой с соболиными волосами, которого она знала лучше, чем любого другого, и он все еще имел привычку прятаться от кризиса у холодных каменных стен.

Белая льняная рубашка и темный жилет липли к его торсу, очерчивая мощные плечи вместе с впадинами и выпуклостями согнутых мускулистых рук, свисавших с разведенных в стороны колен. С намокших волос на траву под ним стекали капли дождя, скрывая его опущенное лицо. Он сидел в позе пораженного человека, но это не уменьшало силы его мужественности.

Острая боль пронзила грудь Фары, и она с трудом сглотнула, чтобы сдержать ее.

Как все похоже. Холодная гроза. Каменная стена. Раненый мальчик. Одинокая девочка.

– Скажи мне, почему ты плачешь? – Фара шепотом повторила те самые слова, с которыми когда-то впервые обратилась к нему.

И он, не поднимая голову, дал ей тот же ответ, что и тогда:

– Убирайся! Отсюда!

Судорожно вздохнув, Фара бросилась к мужу и опустилась рядом с ним на колени в вихре дорогих темно-синих юбок.

Он отдернул руки назад и сжал их в кулаки.

– Я серьезно говорю. – Опасное рычание пророкотало в глубине его груди. – Убирайся отсюда!

У нее перехватило горло в порыве нежной, болезненной радости.

– Позволь мне взглянуть на твои руки.