Разбойники Сахары. Пантеры Алжира. Грабители Эр-Рифа

— Тихо-тихо, — шикнул Карминильо. — Успокойся, а то пищеварение испортишь. Грызи свою галету и позабудь о всяких коронных цыганских ударах. Я тоже бывал в Марокко и знаю эти земли куда лучше, чем тебе представляется.

— А вы, сеньор, зачем сюда ездили? — Янко исподлобья зыркнул на студента.

— Развеяться, — не моргнув глазом, ответил тот. — В этих местах немало богатых месторождений, вот я и посетил их для своего будущего прожекта.

— Кого вы хотите надуть?

— Гори ты в аду, если цыган туда пускают! Позволь мне насладиться этим чудным медом, от которого кровь разогревается лучше, чем от спиртного.

Карминильо повернулся к цыгану спиной и продолжил выуживать муравьев. Педро и Замора, не теряя времени даром, уплетали подземный мед.

Когда с завтраком было покончено, студенты устроились в тени дубов и решили отметить успешное восхождение игрой на гитарах и пением вполголоса. К ним охотно присоединилась Замора. Янко же отошел в сторону и принялся рассматривать окрестные холмы. Вдруг он всплеснул руками и воскликнул:

— Кубба Сиза-бабы! Да, это она! Я не могу ошибиться. Точно, вон и полуобвалившийся минарет… Интересно, жива ли еще заклинательница?.. Какая удача, вот уж не ожидал… — Он оглянулся на веселящихся под дубами студентов, и его губы тронула печальная улыбка. — Хотите, значит, завладеть талисманом? А Карминильо в придачу — моей любимой Заморой? Что ж, любезные школяры, если старая карга не отправилась на тот свет, она спровадит вас прямиком в руки берберов, а я уведу из-под носа девушку.

Он отвернулся. В полукилометре, прямо на краю пропасти, стояло сооружение, в каких живут марокканские святые.

Эти одноэтажные глинобитные домишки с крышей-куполом и тремя-четырьмя щелями окон весьма живописны, на европейский взгляд. Рядом обычно растет одинокая пальма или фиговое дерево, где можно укрыться от палящего солнца. Тут же вырыт колодец, откуда человек, присматривающий за могилой святого, берет воду. Сторож этот почти всегда безумец, поэтому, по марокканским поверьям, тоже является святым.

Куббу заклинательницы ветров нельзя было спутать ни с какой другой: рядом возвышался обглоданный временем минарет, в который когда-то угодила молния.

— Это я и называю фортуной, — пробормотал Янко. — Не рассчитывал, что мы выйдем аккурат к дому моей покровительницы.

Он вразвалочку вернулся к студентам, развлекавшим Замору песнями.

— Убирайте свои гитары, — едва ли не командным тоном сказал он.

— Ты нам приказываешь? — Карминильо поднял голову и уставился на цыгана, в то время как Педро продолжал яростно наигрывать болеро.

— Вовсе нет, сеньор. Я пришел с доброй вестью.

— Мы вот-вот найдем талисман?

— Талисманы меня не касаются, — кисло ответил Янко. — Но тут рядом кубба Сиза-бабы.

— И что? — спокойно спросил Карминильо, знаком прося Педро перестать.

— Сиза-баба — это заклинательница ветров. Все горные разбойники почитают и страшатся ее.

— Но кто же она?

— Старая цыганка. Никто не знает, откуда она пришла и сколько ей лет. Однако колдунье известна история талисмана.

— Когда ты встречался с ней в последний раз?

— В прошлом году. Я два дня валялся с огнестрельной раной в левой руке, а ведьма меня подобрала и выходила.

— Выходила? — переспросила Замора.

— Да, ухаживала, как за собственным сыном.

— То есть она может помочь нам советом, — подвел итог Карминильо.

— Не только. Она может вас защитить. Берберы ее как огня боятся.

— Или, наоборот, предать, — заметил Педро.

— Она же цыганка! — возразила Замора. — Мне и Янко она обязательно поможет, а вы оба с нами.

Будущий законник скептически хмыкнул.

— Давайте я схожу и проверю, жива она или нет, — предложил Янко. — Пока сам, без вас.

— Если все, что ты рассказал, правда, то лучше тебе и в самом деле сходить к ней одному и попросить о защите, — сказала Замора.

— А вы, господа, что посоветуете? — поинтересовался Янко у студентов.

Карминильо и Педро переглянулись, потом сказали:

— Ладно, иди.

Студенты продолжили свой концерт, мигом позабыв о ведьме. Янко же поспешил к куббе.

Солнце припекало. Последние лужи, оставшиеся после ливня, стремительно испарялись. Ветра не было, только море шумело и волновалось вдали. Воздух сделался чист и прозрачен. В вышине летали несколько соколов, охотясь на расплодившихся в Эр-Рифе ворон.

Янко, едва удостоив взглядом величественную панораму, открывавшуюся с плато, ускорил шаг и через четверть часа уже подходил к куббе. В глаза ему сразу бросились два тонкогорлых глиняных кувшина рядом с колодцем. Он довольно усмехнулся:

— Жива, значит, карга. Похоже, в самом деле рассчитывает дотянуть до ста лет.

Не выпуская из руки наваху — мало ли какой безумец мог тут поселиться за год? — Янко приподнял тряпку, занавешивавшую вход, и спросил:

— Можно войти? Я цыган из Испании.

Внутри он обнаружил кровать-ангареб, ряд кувшинов и древнюю старуху в темном плаще, отороченном алыми лентами. Очень смуглая, морщинистая, с перекошенным ртом. Ее черные глаза напоминали глаза аиста.