Раздвоение личности

Ника негромко вскрикнула и покачнулась на табуретке.

— Кто … тут?

— Твоя потерянная совесть, — ответил Веснин с тем же издевательским спокойствием, и с той же доброжелательностью.

Иван вдруг ощутил острую жалость к Нике. Ее надо остановить, да. Но не стоило над ней издеваться.

— Ника! — позвал он негромко и шагнул к ней.

Ника завопила так, что зазвенело в ушах, спрыгнула с табуретки, пронеслась по комнате к балконной двери, запуталась в шторе и дернула ее, срывая петли, но в следующую секунду она уже пыталась распахнуть дверь. Естественно, это оказалось невозможно, мешали шпингалеты сверху и снизу, но она настойчиво дергала дверь, металась, не оглядываясь на Ивана, который остановился в паре метров он нее.

— Ника, остановись. Повернись ко мне, — попросил он.

Она замерла, и спросила почти шепотом:

— Ваня? Это ты … совесть?..

— Ника, все в порядке. Не бойся.

Позади них засмеялся Веснин.

— Нет, совесть — это я…

Ника опять пронзительно, по-птичьи вскрикнула и с силой ударила по стеклу кулаками, стекло опасно зазвенело. Тогда Иван быстро, одним шагом, приблизился и просто поймал ее, схватил за руки, она вырывалась, билась, и вдруг впилась зубами в его руку.

— Я сейчас свет зажгу, господа и дамы, — сказал Веснин. — И нам сразу станет уютнее.

Действительно, почти сразу вспыхнул свет. Ника опомнилась и перестала биться, Иван тут же отпустил ее. На руке, возле кисти, алела капелька крови. Еще в этом месте медленно разгорался огонек боли, а ведь тогда, в самый момент, он почти ничего не почувствовал.

Веснин сразу заметил кровь.

— Надеюсь, мадам регулярно делает прививки? — осведомился он насмешливо. — Укол от бешенства не нужен?

Он взял ее фонарик, выключил и подбросил на ладони.

— А ты запасливая. Молодец. Даже не ожидал.

— Вы, вы… — забормотала Ника, — как вы могли, вы, гады… Кто просил вас мешать? И свет выключили, это нечестно…

— Ух, ты, — весело изумился Веснин, — Вань, слышь, мы поступили непорядочно. Мадам, не огорчайтесь так. Здесь нет, и никогда не было коллекции Каламбики. Вы же ее ищете? Так вот, успокойтесь. Ее нет.

— Это неправда! Неправда, неправда!

— Не надо так орать, — Веснин поморщился. — Время позднее. Еще соседи милицию вызовут, придется объясняться с представителями закона.

— Вот именно! И что вы им скажете? Как вы сюда попали?

— А ты? Что скажешь? А ту телеграмму ты послала? Знаю, что ты, потому что знаю, где ты была сегодня в восемь утра, — он взял со стола телеграмму, помахал ею. — Пишешь, чтобы Анны Михайловна приезжала срочно, у нее сын в больницу попал. Сволочной прием, милая. А если бы у нее было слабое сердце?

Ника и не подумала отнекиваться.

— Как бы не так. Слабое сердце! — она резко засмеялась. — А вы у нас белые и пушистые, да?

— Ни в коем случае. Ты сядь, в ногах ведь правды нет.

— Как бы не так!

— Ника, — позвал ее Иван. — Сядь, пожалуйста. Нам удобнее будет разговаривать.

Он почти уверен был, что она послушается. Ника его изводила, дразнила, вела себе отвратительно — иногда, забываясь, но при этом изо всех сил стремилась не терять лица, оставаться привлекательной. Она всегда стремилась ему нравиться. Он это давно понял. В сущности, пользуясь этим, можно бы крутить ею как душе угодно…

Так и вышло — они встретились взглядами, и Ника моментально опомнилась, как-то заметно подтянулась и даже улыбнулась уголками губ.

— Хорошо. Действительно, так удобнее, — не торопясь она подошла к креслу и села.

— Умница, — Веснин, усаживаясь напротив, довольно потер руки. — Давай спокойно поговорим. Мы же не враги тебе, в самом деле? Дай, угадаю. Ты ищешь вещи из коллекции Каламбики. Это дюжина подвесок, каждая — с портретом, кое-где обсыпаны драгоценными камушками. Так?

— Так.

Теперь Ника держалась, как английская королева на приеме — очень спокойно и очень с достоинством.

— Тебя подбила на эту авантюру фрейлейн Крингеляйн? Да или нет? Мне просто хочется знать, — Веснин улыбался.

— Да, это идея Беаты. Это ее драгоценности, — признала она, и тут же поправилась, — собственно, нет. Они ничьи, к Беате отношения не имеют, и Хижанским тоже не принадлежат. Они пропали во время революции. Это все равно, что найти клад.

Веснин широко улыбнулся.

— Да уж. Главное для совестливого человека — для себя самого придумать оправдания. Не надо, милая, ставить все с ног на голову. Клады не ищут, перетряхивая чужие гардеробы. Или я не прав?

— Но здесь — совсем другой случай. Они не знают…

— Хозяева не знают, что у них спрятан клад? — Веснин опять рассмеялся. — Послушай меня. То, что желает получить фрейлейн Крингеляйн, давно нашли хозяева. Твой знакомец Женя тогда еще под стол бегал.

Ника еще больше выпрямилась и изумленно заморгала.

— Это была дешевая подделка, которую подсунули Виктору Киржанскому, и письмо с вот этим чертежиком было написано тоже специально, — он вынул факс с чертежом, развернул и потряс перед Никой. — Тут все липа, моя дорогая.

— Хижанскому, — автоматически поправила Ника.

Она не сводила с Сергея широко раскрытых глаз, и больше не была похожа на английскую королеву. Она была … сбита с толку. Изумлена. И, должно быть, не слишком поверила Сереге.