Раздвоение личности

— На даче. А пилу у соседа напротив одолжила.

— Ты следил за мной?

— Ну, да. Делать мне больше нечего. Еще скажи — зачем была эта инсценировка, легенда про германскую бабушку? Ты же знакома с мамой Жени. Не могла сама убедить ее продать шкатулку?

Ника спокойно объяснила:

— Я пробовала. Она отказалась продать. А уговаривать и дорого платить я побоялась — еще заподозрит чего…

— Понятно. Ну, что ж, людям свойственно ошибаться. Только умные на ошибках учатся, а дураки — нет. В общем, уверяю тебя, нет здесь той шкатулки. Мы спасли тебя от огромных трудов и разочарования.

— Благодарю, — задумчиво усмехнулась Ника. — Но драгоценности были. Женя рассказывал, будто бабушка, во время войны, когда они переезжали, носила на поясе сумочку и никому не позволяла к ней даже прикасаться — он это от отца слышал. А когда им совсем есть нечего было, она обменяла что-то на продукты. Шкатулка с драгоценностями запиралась на ключ, ключ бабушка на шее носила, вместе с крестиком.

— Но она же не шкатулку в сумочке носила, бабушка, — возразил Веснин. — Не поместилась бы та шкатулка ни в какую сумочку.

— Конечно, не шкатулку, — воскликнула Ника, но Веснин ее перебил:

— А драгоценности, согласно чертежу, в двойном дне спрятаны, тьфу, в двойной крышке, то есть! Их так просто было не достать, только разобрать шкатулку. Видишь, ничего не стыкуется? Просто дедушка Женин на хорошей должности работал, у его супруги и так, без фамильного наследства, было, что взять в дорогу. Ну и документы, должно быть, были в той сумочке, да мало ли что! Ты спокойно подумай, девочка. Кстати, обе шкатулки, и ту, что ты распилила, и ту, что Женя когда-то раздолбал, они не возили с собой во время войны, они оставили их на хранение. Значит, не такие уж нужные были шкатулки.

— Я этого не знала, — Ника вздохнула. — Жалко.

— Еще бы не жалко, — согласился Веснин.

Реакция Ника его и удивляла, и чем-то даже восхищала, хотя он не переставал смотреть на нее с какой-то брезгливой жалостью.

А Иван — тот молчал. Просто слушал внимательно их обоих, и молчал.

— Кстати, хотите, я вам этот клад покажу? — предложил Веснин. — Я случайно знаю, где он лежит. Думаю, хозяева меня простят. Тут уже один злоумышленник шарил, а не нашел, представьте себе. Может, ты бы нашла, если бы мы не помешали. Ты же тут собиралась полный разгром устроить?

Не сходя с места, он нагнулся, выдвинул нижний, очень узкий ящик старомодного пузатого серванта и извлек из него старую коробку от шоколадных конфет, открыл коробку и поднес ее к самому лицу Ники.

— Нравится?

Ника напряженно смотрела на содержимое коробки.

— Можно … взять в руки?

— Конечно, почему же нет?

Она довольно долго вертела в пальцах каждую подвеску, потом вздохнула:

— Да уж. Очень глупо. Но здесь только одиннадцать.

— Одну подарили антиквару. Вон, у Ивана спроси — он ее видел не далее как сегодня.

Ника метнула быстрый взгляд в сторону Ивана.

— А где же настоящие?

— Думаю, в России их нет, — пожал плечами Веснин. — Хитрый старик подсунул неразумному сыну подделки. Куда он подевал настоящие — неизвестно.

— Хорошо. Все понятно. Хотя, ничего не понятно! — Ника вернула Веснину коробку. — Ничего не сходится! Объясни мне, что это был за ключ? Ну, тот, который бабушка на шее носила? И кто чуть не убил Веру Михайловну? Вы же не думаете, что это тоже я? Идиотизм какой. Так кто же?

— Нет, мы не думаем, что это ты, — Веснин аккуратно закрыл коробку и положил ее на место. — Я не знаю, кто это был, в смысле, фамилию не назову. Просто кто-то тоже захотел поискать клад в гардеробе у Хижанских, и нечаянно наткнулся на Веру Михайловну. Это ты, между прочим, наболтала лишнего кому не надо, иначе местные любители раритетов о них бы ни сном не духом не знали.

— Когда ты перестанешь меня обвинять? Это все неправда. Я не говорила…

— Точно?

Ника смешалась.

— Я не говорила. О Жене, о Вере Михайловне, о том, где они живут — конечно, нет. Мы поговорили об истории этой коллекции — да, верно…