Раздвоение личности

— Видишь, там, на полочке, в пакете, что-то лежит? — заметила Лара. — У меня такое чувство, что это что-то вкусное!

В пакете на полочке оказался кекс с изюмом, надрезанный, но почти целый. Неудивительно, что целый, удивительно, что Вероника вообще его сюда принесла. Ее силе воли позавидуешь — она всегда любила сладкое, но употребляла его гомеопатическими дозами. Тем лучше для Регины. Она проголодалась, поэтому с удовольствием вонзила зубы в толстый ломоть кекса.

Вероника трепетно следит за весом. Регина вот не следит совсем. Результат примерно одинаковый…

Нет, не совсем так. У Регины, определенно, имеются привычные и вполне удобные лишние килограммы. Ни на каких диетах она не сидела никогда. Может, наследственность такая, удачная? Мама тоже всю жизнь имела нормальную фигуру, именно фигуру, когда талия тонкая, а все формы на месте. Казалось бы, и у Вероники такая же наследственность, и ей тоже можно жить спокойно. Почему сестра изводит себя ограничениями, Регине всегда было непонятно.

Однажды на какой-то праздник мама приготовила хрустящие песочные пирожные с кремом. Вороника съела целых три штуки. Ела и восхищалась, а мама чувствовала себя именинницей. Потом Регина, случайно выйдя следом за сестрой, услышала из ванной характерные рвотные звуки. И это при том, что Вероника минуту назад была свежей и веселой — на отравление не похоже, и на разные гадости вроде мигрени тоже. А Виталик намекал недавно, что ему нужен сын!

Вероника появилась из ванной чуть бледная и без губной помады.

— Ника, тебе плохо?

— Мне хорошо! Сейчас только подрисуюсь, и порядок, — она полезла в сумку за косметичкой.

Регина не поверила.

— Тебе на воздух надо, здесь же духота. Давай выйдем? Или лучше полежать? Ты… послушай… у тебя… давно?

— Что — давно? Ах, вон ты о чем. Я не беременна, что ты. Эти пирожные, мама их, между прочим, на сливочном масле готовит!

— Так ты специально?! — поразилась Регина. — Не ела бы, и все дела. Вредно же!

— А если хочется? Вы уминаете за обе щеки, мне, думаешь, легко на это смотреть? И потом желудок очищается. Даже йоги так делают.

Они вернулись в комнату и как ни в чем ни бывало сели за стол…

— Ну вот! — сказала Лара. — Маленький был кексик! Но вкусный.

Снег под лыжами аппетитно похрустывал, бежать было легко. Не так легко, конечно, как по лыжне, но все равно, Регине нравилось. Сколько лет назад она последний раз каталась на лыжах? Много.

Съезжая с горки, Регина упала.

— Классно! — засмеялась Лара. — Послушай, давай еще раз съедем!

— Некогда. Не переживай, впереди еще один спуск, а может, и все два.

— Тогда хорошо. Знаешь, а ты неплохо катаешься, я даже не ожидала. Осторожнее, опять упадешь!

Нет, обошлось. Регина лихо съехала, развернувшись на спуске, и, довольная собой, рассмеялась. А правда, почему она так давно не каталась на лыжах? Что мешало?

Позади остался лесок, и показались дачи. Она ускорила шаг.

Вдруг с какого-то из крайних участков выскочило несколько крупных собак, и через минуту они с громким лаем окружили Регину. Она застыла, вцепившись руками в лыжные палки.

— Спокойно, подруга, спокойно! — шептала Лара. — Только не убегай. Если не бросились сразу, значит, уже не бросятся, полают и уйдут. Не шевелись.

Какое там — не убегай. Она заорать — и то не могла! Что делать?!

Собаки, действительно, только лаяли, и больше ничего. С другой стороны, прекращать, они, похоже, тоже не собирались.

Откуда-то появился потрепанного вида мужик в ватнике и свистнул, собаки умолкли и отошли. И все.

Регина перевела дух. Мужик ей кивнул, повернулся и ушел. Молча.

Регина расплакалась. От облегчения. Действительно, она испугалась, очень. Подумала уже, что — все, пропала, и вдруг ужасное закончилось быстро и хорошо. Это же глупость быть такой беззаботной, когда кругом — пустые заснеженные дачи, своры бродячих собак, и еще неизвестно что. Она ехала дальше, просто вперед, потому что не знала дороги, шмыгала носом и вытирала слезы краем варежки.

— Ну, брось. Все хорошо, что хорошо кончается, — это Лара попробовала утешить.

Молчала бы лучше.

— Сейчас направо, — подсказала Лара. — Мы почти у цели. Ну, как, успокоилась?

Регина повернула направо.

— Это что еще такое? — пробормотала вдруг Лара убитым голосом.

— Сгоревший дом, — ответила Регина, — помнишь, Григорий говорил, что был пожар?

Кучка черных, обугленных бревен — деревянный дом сгорел дотла. Два молоденьких деревца около дома тоже обгорели, раскорячились мертвыми черными ветками. Мрачное зрелище. Где-то рядом взлетела, каркая, ворона, и у Регины мороз прошел по коже.

— Погоди, — догадалась она, — так мы… Тебе этот дом был нужен? Ты думала, он здесь, твой Женя?!

— Вот именно, — прошептала Лара.

— Погоди. Нет! Он ведь сказал, что пожар был давно.

— Кто, Гриня? Он не говорил. Он не говорил, когда был пожар.

— Но не две недели назад, иначе он так бы и сказал! Он явно имел в виду, что пожар был давно. А Женя пропал недавно.

— Откуда ты знаешь, что он имел в виду? Подойди поближе.

— Он же письма присылал! Электронные! Недавно совсем!

— Молчи уж. Это ничего не значит.