Раздвоение личности

Забор вокруг участка был свален, наверное, его сломали, когда пытались тушить пожар, поэтому Регина без труда приблизилась к самому пепелищу.

— Давай посмотрим, — попросила Лара бесцветным голосом. — Вдруг он здесь?

— Ты совсем с ума сошла?!

Регине стало нехорошо. Она оперлась о палки, вздохнула глубже, собираясь с силами, и с мыслями тоже.

— Ты предлагаешь мне копаться в углях? Зачем? Смотри, головешки явно разгребали. Там никого не было.

— Там никого и не искали. Да и не тушили тоже. Ты посмотри, сгорело все. Пока собрались тушить, уже ничего не осталось. Никто не знал, что он там, он ведь прятался, забыла?

— Наоборот, раз загорелось, должны были заподозрить, что там кто-то есть. Почему-то ведь загорелось? Электропроводка замкнуть не могла — дом пустой и все отключено. Молний тоже не было, значит, подожгли, иначе никак.

— Вот именно! Ты сама это сказала — там кто-то был! В доме! Иначе он бы не загорелся! А Женька, знаешь, какой он рассеянный?

Регина уже пожалела о том, что начала рассуждать.

— Могли поджечь, из баловства или случайно, — упрямо возразила она. — Григорий говорил, тут бомжи какие-то живут. Во всяком случае, копаться в головешках мы не будем, уж извини. Это бессмысленно, и у меня сил не хватит, да и невозможно без инструментов — видишь, все смерзлось и слежалось. Сейчас мы вернемся в деревню и выясним, когда был пожар, потом решим, что делать.

Лара ответила ей звуком, похожим на сдавленный плач. И больше ничего. Регина повернулась, переступая лыжами, и поехала обратно. У того места, где она повстречала собак, сердце екнуло. Но на этот раз ничего, обошлось. Теперь дорога шла в гору, и бежать, вообще-то, было тяжелее, но Регина этого почти не замечала, может быть, от волнения, да и собственная лыжня помогала экономить силы. Лара молча страдала — Регина чувствовала это страдание, своими нервами, своими клетками, и сильнее отталкивалась палками, ее свитер под курткой быстро промок от пота.

До деревни оставалось всего ничего, метров сто до крайних домов, когда Регина вдруг остановилась и тяжело задышала.

Мысль. Одна. Она сверкнула, и …

Регина не сразу осознала, что именно она поняла, а осознав — не поверила. Это было чересчур. Но, пожалуй, именно так все и было!

Она вытерла пот со лба тыльной стороной варежки, и громко расхохоталась — просто не могла сдержаться и не хохотать. Но это был не веселый смех. Что угодно, только не веселье.

И все же, это — все! Сделано!! Наверное…

— Я знаю, где твой Женя, — сообщила она, отсмеявшись, Ларе. — Он жив и здоров, и не сгорел на пожаре, так что прекрати переживать.

— Что ты говоришь?..

— Я говорю, что знаю, где твой драгоценный Женя! Через двадцать минут его увидим, если он еще не сбежал, конечно.

— И где он, по-твоему?

— Там. В доме. Наверное, спрятался где-нибудь. Дом ведь большой, а я дальше кухни не ходила.

— Постой. Ты говоришь, он — там, у нас? Да этого быть не может. Это дом Виталика, а с ним Женя ни за что не стал бы связываться. Ни за что, понимаешь?

— Именно так оно и есть. Ну, подумай сама, — Регина поехала медленно, и принялась объяснять, и продолжала удивляться тому, что говорила.

— В доме не так холодно, как должно бы, да? Ты сама заметила. Значит, там немного топят, по ночам, наверное. Кстати, в корзине дрова лежат. И газета. А газета не старая и пожелтевшая, а довольно свежая. Я тогда подумала, что ее привезла Вероника, но это вряд ли. Она привезла бы журнал, а не газету. Идем дальше. Чайник стоит на столе, и вода в ведре хорошая, кекс тоже, конфетные обертки около чайника. Вероника не стала бы оставлять кекс, если не собралась приезжать на следующий день, и вообще, она бы убрала за собой, понимаешь? А кекс уже превратился бы в сухарь. Мы сразу должны были это понять. Бестолочи мы с тобой. И еще — конфеты. Ты заметила, какие были фантики?

— А какие они были?

— Один — от шоколадной конфеты, остальные — от карамелек. Вероника не ест карамель никогда, бережет зубы. Она признает только шоколадные конфеты, потому что шоколад полезный. И всегда, слышишь, всегда она сразу же сминает бумажки от конфет в один комок, а те бумажки были сложены ровненькой стопочкой.

— Как они были сложены? — тут же переспросила Лара. — Именно ровной стопочкой, не путаешь?

— Разве ты сама не видела?

— Подруга, ты гений! — и Регина физически ощутила Ларину бурную радость, которая разбежалась щекотными мурашками по всем конечностям.

— Если фантики стопочкой, то это именно Женя! Он всегда так делал. Аккуратненько так складывал бумажки… Ох, как хорошо! По крайней мере, он жив и здоров, если ест конфеты, так ведь?

— Вот именно, — Регина прибавила шагу.

У нее тоже повысилось настроение.

— Но все-таки мне непонятно. Как Женя мог тайком там поселиться? Откуда у него ключи? — это Лара спросила.