Раздвоение личности

— Во всем есть элемент случайности, — Женя усмехнулся. — Факты, которые ты обдумывала, вычисляя мое местонахождение, могут быть больше никому не известны. Кстати, а как тебе пришло в голову, что я тут?

Регина промолчала. Факты — это яблоки для варенья, про которые рассказала соседка. И еще — те яблоки, которые притащил Веснин. Что до соседки, то она могла рассказывать про свое варенье каждому встречному и поперечному. И вообще, это же Лара догадалась!

“Ты, дорогой, зачем-то нужен своей бывшей жене. Так нужен, что она, даже будучи при смерти, и далеко отсюда, занимается не собой, не своими близкими, не ребенком, наконец, а твоей драгоценной персоной. И это, дорогой, мне дико и непонятно, хотя я уже малость привыкла. Она и сейчас здесь. Она — во мне. Мое второе “Я”. Хочешь с ней поговорить?”

— Случайно пришло, — вздохнула она.

Женя поскучнел и отвернулся.

— Я верю в теорию вероятности, — сказал он. — А она допускает все. Поэтому, извини, я не могу тебе верить. Не могу себе этого позволить.

Ну надо же, еще и теория вероятности…

— Тогда конечно! Лара говорила как-то, что у нее исключительно умный муж. Как Эйнштейн прямо. А я — в меру тупая заурядность. Нам сложно понять друг друга.

Когда Регина упомянула Лару, глаза Жени тут же метнулись к ней, в них появился живой, жгучий интерес. Не злость, нет. Не досада. Что обычно испытывают к женщине, которая бросила? Если не равнодушие?

Вот ты как, Женя Хижанский… Прошлое — оно только прошлое. Кажется, Лара тоже так… Зачем же тогда было расходиться?

Лара, ну, где же ты?! Отзовись и помогай!

Регина встала — надоело сидеть.

— Что такое? — спохватился Женя.

— Ничего. Я просто налью нам чаю.

— Я сам.

— Ах, да, конечно. Пожалуйста. Я же могу добавить чего-нибудь в чай, теория вероятности это допускает. Ты будешь бояться всего, что допускает теория вероятности?

— Я сейчас налью чай, — ответил Женя спокойно. — Две ложки сахара хватит?

Он дал ей кружку с чаем.

— Спасибо, — Регина опять присела на свою табуретку.

Огонь почти прогорел, черные головешки изнутри светились алым, свечение мерцало, переливалось, перекатывалось. Это было очень красиво. Вспомнилось, как они с Иваном последний раз топили здесь печку…

В том, подслушанном, разговоре Иван предположил, что виной всему шкатулка, а Веснин над ним посмеялся, предложил писать детективы.

А Женя — мешает. Кому-то. Почему он мешает?

— Что такое была шкатулка, которую вы недавно продали?

— Шкатулка? Ну, просто шкатулка. Только старая. Когда мать сказала, за сколько ее продала, я страшно удивился. Еще был ящик с бумагами — письма какие-то, журналы, кажется, еще дореволюционное все. Их купил Веснин, Сергей Викторович. Ты, кстати, призывала меня ему позвонить.

— Веснин купил? — поразилась Регина. — А… как это получилось?

— Я так и думала, — сказала Лара, но не было никакой возможности вступать с ней в дискуссию.

— Да просто, — ответил, улыбнувшись, Женя. — Случайно. Случайно поговорили, я случайно увидел у него пару конвертов в пластиковом “файле”, он объяснил что это подарок знакомому, который коллекционер, и я брякнул, что у меня этого добра целый ящик, и я его чуть не выкинул. Он и купил, весь ящик, не глядя.

— Дорого? — уточнила Регина, и откашлялась — голос сел.

— Нет. Собственно, мне не жалко. Рука не поднималась выбросить такие старые бумаги. Я думаю, это была иллюзия какая-то. Понимаете? Иллюзия чего-то ценного, значительного. Не у всех ведь найдется ворох макулатуры начала прошлого века?

Темнело. Как странно, что сегодняшний день уже кончается. Он пролетел. Пронесся. Быстро и незаметно. Ваня, наверное, не раз пытался ей дозвониться на выключенный телефон.

Хотя бы вызволить свой телефон и позвонить она сможет сегодня? Хотя бы…

Тут раздался стук в дверь, сначала осторожный, потом основательно-громкий.

— Я говорила тебе, — обрадовалась Регина и вскочила.

Она не успела и шагу ступить, как Женя поймал ее, крепко стиснул, а его длинная и сильная ладонь крепко зажала ее рот. В дверь стучали настойчиво, она пыталась вырваться, мычала, пыталась лягаться и толкать Женю локтями. Потом смирилась и затихла. Случать престали, и Женя отпустил ее. Она тяжело дышала, сердце колотилось. Ей страстно хотелось … ну, стукнуть его чем-то тяжелым, табуреткой, например.

Она ограничилась тем, что бросила Жене:

— Как же ты меня достал! — в эти слова был вложен, по меньшей мере, удар табуреткой.

— Начнем с того, что я тебя сюда не звал, — парировал тот.

Она попросила опять:

— Жень, позвони Веснину. Сергею Викторовичу. Пожалуйста.

Он отвернулся, не удостоив ее ответом.

Конечно, характер человека, его сущность не сразу поймешь. Недаром придумали пословицу про пуд соли. Но это для нормальной жизни. А случись нечто экстремальное, можно без пуда соли обойтись, и так многое видно. Вот, если представить, к примеру, Ивана на месте Жени… Любопытно было бы посмотреть!

Ее Ваня все делал бы иначе.

Регина во всем запуталась. Устала. Мозги опухли, вот…