Разглашению не подлежало

Нестерпимая внутренняя ненависть к басмаческим проявлениям ускоряла его путь. Вспомнился разговор в Ташкенте, накануне отъезда в Тахту, с полномочным представителем ОГПУ в Средней Азии Е. Г. Евдокимовым:

— Кандидатуру на должность начальника Тахтинского ГПУ, товарищ Яровой, мы подбирали очень долго и настоятельно, — говорил опытный чекист. — Сошлись в конце концов на вас. Участок — один из самых трудных. Если можно так сказать, он произрастил все басмаческое движение в Туркменистане, потому что один из ярых, оголтелых врагов Советской власти известный вам Джунаид-хан, он же Мухамед Курбан Сердар Ибн Хан Бай — выходец из кишлала Бузгулак Тахтинского района. Там этого отпрыска родовитые местные вожди почитают до сих пор. Ничего пока не скажешь — мусульманская традиция поклонения очередному идолу-самозванцу. Но это — полбеды. Вся суть в том, что корни шовинизма и ненависти ко всему социалистическому, данные джунаидством, еще не уничтожены. Форсированно в последнее время действуют отряды Ахмед-бека и Шалтай-батыра, главари которых шесть лет назад едва унесли ноги от разгрома в стан Джунаид-хана. Они, к сожалению, на свободе до сих пор, терроризируют население, убивают активистов колхозного строительства. Ваша задача, Яков Ильич, сделать все возможное, чтобы люди Тахтинского района могли спокойно жить и работать.

Ефим Георгиевич попросил Ярового подойти поближе к карте, чтобы лучше ознакомить его с оперативным участком.

Евдокимов в Среднюю Азию прибыл немногим ранее Ярового. Опытный чекист до того возглавлял особый отдел ОГПУ в Москве, принимал самое активное участие в ликвидации военнобелогвардейского заговора «Национального центра». Он первым среди чекистов за мужество и стойкость в борьбе с врагами революции был четырежды удостоен Советским правительством высшей тогда награды — ордена Красного Знамени.

Яровой знал о славном чекистском пути этого отважного человека. Разговор с ним, деловые советы, полученные от Евдокимова, придавали новому начальнику Тахтинского ГПУ свежие силы. На прощание он коротко заверил Ефима Георгиевича:

— Сделаю все от меня зависящее, чтобы с басмачеством в Тахтинском районе было покончено...

Евдокимов верил словам молодого чекиста, внимательно следил за его нелегкой деятельностью с самых первых дней в Ташаузском оперсекторе.

Декабрь 1931 года был особенно трудным для местных чекистов. В первых числах этого месяца Евдокимов одобрил план организации чекистской операции по ликвидации объединенной банды Ахмед-бека. Операцию намечалось завершить в течение 50 дней.

Шайка Ахмед-бека, в которую входили группировки ярых врагов Советской власти Ораз Бала, Ашир Чечика, Мухамед Сары, Салны-Дуса-оглы и Байрам-Кули Телеке, располагалась на колодце Аджи-Кую и насчитывала свыше 250 человек, вооруженных трехлинейными винтовками. Ахмедовцы имели связь с закордонной бандой Джунаид-хана и Ишик-хана, а также с головорезами Язак Укуза.

Чекисты были осведомлены о намерении ахмедовцев, которые собирались по приходе банды Ишик-хана концентрированными силами выступить против Советской власти. В случае поражения они планировали уход за границу.

Для ликвидации банды выделили два войсковых отряда — южный в 210 сабель и северный в 60 сабель. Южный должен был выступить с исходного пункта на Серном заводе в районе колодца Аджи-Кую, а северный из Ильялы и Тахты.

Начальнику Ташаузского оперсектора Попову предписывалось «освободить от повседневной работы» чекистов Сотникова и Ярового, «возложив на них выявление и изъятие байского, контрреволюционного и пособнического элемента, связанного с бандой Ахмед-бека и Язан Укуза...»

Чекистами был создан и координирующий центр по руководству ходом всей операции во главе с Соболевым. Связь между подразделениями осуществлялась по телефону, радио и телеграфу с последующими докладами о результатах в Ташкент и Ашхабад.

И вот Якова Ярового ожидало новое столкновение с Ахмед-беком.

Сменив лошадь в Тахте, он с отрядом начал преследовать шайку Ахмед-бека, совершившую налет на Бедиркент.

После трех часов преследования басмачи были настигнуты. Яровой отдал приказ к окружению. Завязался длительный упорный бой. Яровой увлекал товарищей личным героизмом. Из своего укрытия чекист бросил по басмачам одну за другой две гранаты. Но они не взорвались. Яков Ильич, выругавшись про себя, достал третью — последнюю, что имелась у него. На какое-то мгновение он потерял чувство предосторожности. Увлеченный ненавистью к врагу и обозленный на неудачу, вложив запал в третью гранату и выдернув чеку, он поднялся во весь рост и сильно бросил ее. Раздался оглушительный взрыв, растерянные крики врага. В это время басмаческая пуля сразила отважного чекиста. Он рухнул на землю, словно богатырь-исполин, не проронив ни слова, ни стона. Струйки крови стекали с его лица на землю, за которую он отдал жизнь...