Разглашению не подлежало

Решив замаскировать свои зверства, они создали в оккупированных странах Западной Европы несколько «образцово-показательных» лагерей для «восточных рабочих». Предполагалось даже, что в такие лагеря будут иметь допуск иностранные журналисты. В этих целях в Берлине разработали специальную инструкцию. Она была разослана администрации нескольких лагерей для «восточных рабочих» во Франции, в том числе и в лагерь «Бомон». Согласно этой инструкции в лагерях должно было быть создано «самоуправление» из самих заключенных.

Но, не в пример предшествовавшему положению, оно не должно было формироваться из отпетых уголовных элементов.

Конечно, гитлеровцы были далеки от того, чтобы предоставить этому самоуправлению подлинные права по улучшению условий труда и быта и по разрешению ряда жизненных нужд лагерников. По существу это «самоуправление» должно было по-прежнему служить подсобным аппаратом для внутрилагерной полиции и гестапо, который облегчил бы им слежку и шпионаж среди узников. Но все же в нескольких избранных лагерях Франции уже были назначены на должности старост комнат и бараков, старших в трудовых командах и т. д. неуголовные элементы.

Привлечение бывшего лейтенанта Красной Армии Василия Порика к активной партизанской работе было тем более важно, что основной состав «восточных рабочих» лагеря «Бомон» представлял собой колхозную молодежь, ранее в армии не служившую и не знакомую с военным делом. А «Группа» для развития партизанской работы очень нуждалась в кадрах, знающих военное дело и способных служить инструктором по обучению неопытного молодняка.

Вот почему в один из осенних дней 1943 года лагер-капо Василий Порик обнаружил листовку и записку за подписью «Группа советских патриотов лагеря «Бомон» в кармане своей форменной куртки. В листовке говорилось о последних успехах Красной Армии на Восточном фронте, сообщалось о действиях французских партизан в районе департаментов Севера и намечались задачи для узников лагеря. А в записке прямо ставился вопрос: думает ли Василий Порик о тех последствиях, которые принесет ему служба на немцев; как и с чем он вернется на Родину? Это прямое и жесткое обращение с наболевшим вопросом взволновало и обрадовало старшину. Он уже давно догадывался о существовании в лагере подпольной антифашистской организации и искал возможность связаться с ее людьми.

Василий Порик написал ответную записку, которую адресовал старшему по званию и по возрасту, уже находившемуся на свободе и участвовавшему в партизанских действиях французских франтиреров политруку Слободинскому. В своей записке Василий Порик прямо и без обиняков спрашивал старшего товарища, с кем ему следует установить связь и каковы будут его ближайшие задачи.

К этому времени Порик получил в бараке № 2 отдельную комнатку. Сначала он жил в ней один, а затем ему было разрешено поселить вместе с собой якобы «жену», польку Анну, работавшую на кухне лагеря. Под этим прозвищем скрывалась украинская девушка, уроженка села Лопатинцы Винницкой области Галина Томченко, пользовавшаяся при выполнении заданий связной кличкой и документами польки Станиславы Добжаньской.

«Группа» получила возможность почти открыто собираться и под видом занятий музыкой, спевок, подготовки вечера самодеятельности или спортивных состязаний свободно обмениваться мнениями, через старшину лагеря глубже знакомиться с настроениями и помыслами узников, безбоязненно, не вызывая подозрений у гестаповских шпиков и прихлебателей, проводить в комнате Василия Порика занятия по военному делу. Члены «Группы» вместе с Пориком оборудовали в его комнатке специальный тайник, где хранили листовки и воззвания, инструменты, оружие, взрывчатку...

Старшина лагеря не только сам проводил занятия по военной подготовке, но помогал и другим «инструкторам» обучать новичков, зачисленных в боевые «тройки».

Сам Порик все настойчивей рвался к «настоящему делу», и удерживать его от этого становилось все трудней. Поэтому руководство «Группы советских патриотов» решило, что внутри лагеря будет создана своя активная партизанская организация и возглавит ее Василий Порик. В эту боевую группу к августу 1943 года вошло 12 человек: командир группы Василий Порик, два его заместителя — Василий Адоньев и Василий Колесник и партизаны Петр Охотный, Василий Доценко, Борис Кондратюк, Алексей Крылов, Степан Кондратюк, Алексей Тимошенко и связная Галина Томченко...

Порик, Адоньев и Колесник не вывели сразу всех своих хлопцев из лагеря в маки — нет! Они не подняли и восстания в «Бомоне»! В лагере все оставалось по-прежнему: подъем еще в темноте, кусок эрзац-хлеба и чашка жидкого желудевого кофе, и серые людские ленты медленно расползаются по всем шести шахтам; через 12 часов — миска похлебки, полицаи выгоняют очередную группу на спортплощадку, гоняют «физкультурников», где-то звучит разунылая песня — это «тренируется хоровая капелла».

Но вот закончена вечерняя поверка, заключенных загоняют в бараки, отбой, темнота надвигается и окутывает лагерь... И тогда начинается вторая жизнь «Бомона».