Разглашению не подлежало

— Бурей войны, гер официр. Вы о нас, гуцулах, наверное, ничего не знаете. А у меня к вам давно лежит душа, — по-немецки заговорил старик.

— О, говоришь по-немецки! — блеснул зубами офицер.

— Когда-то я жил под австрийцами. Воевал против большевиков. Ранен был...

Гуцул вытащил из кармана засаленный бумажник, извлек из него пожелтевшую фотокарточку.

— Вот все, что сохранил на память, — сказал он.

Глаза немца быстро забегали. Он сличал фотокарточку с внешностью старика.

— Ты был в большевистском плену?

— Нет, уважаемый господин. После ранения я жил в горах и пас овец.

Офицер любезно предложил старику сигарету.

— Не курю, пане добрый.

— Почему же ты не ждал нас в своих горах, а удрал к большевикам на Восток? И почему у тебя нет никаких документов? — сыпал вопросами немец.

— Силой меня коммунисты заставили гнать скот из Карпат. Три раз я убегал, бросив скот. Меня поймали и заставили рыть окопы, отобрали все документы. А я все же убежал — к вам пришел.

Выслушивая задержанного, офицер ходил по комнате, дымил сигарой.

— Скажи, а ты видел у русских самолеты, танки?

Комбат части, где Боварчук переходил линию фронта, сказал: когда немцы поймают, нужно им говорить, что русские держат оборону только в селе, а в поле их нет. Так нужно было для его замысла.

Офицер на минуту вышел за дверь и вскоре пришел еще с пятью офицерами. В руках одного из них была карта.

— В какой деревне видел войска?

— Под Барвенково я их видел. Пушки у них стоят за селом в овраге.

Найдя на карте нужный населенный пункт, немцы довольно переглянулись. По-видимому, данные деда совпадали с данными их разведки. Допрос был окончен. Гуцула накормили, посадили на попутную машину с гильзами и, приказав не нарушать больше немецких законов, отправили в тыл.

1 апреля старик добрался до Винницы. Теперь предстояло найти подпольщиков. Онуфрий Николаевич сразу почувствовал напряженную обстановку в городе. Побродив немного, решил не рисковать. Отправился на окраину. Между семенным заводом и нефтебазой увидел будочку стрелочника и столбик с нужным номером 221. Решился спросить у женщины с сигнальными флажками: «Вы случайно не знаете Петра Ивановича?»

— Чичкина? — переспросила она. — Как же, знаю, он на 225-м блок-посту. Там рядом его хата.

Подался в указанном стрелочницей направлении. Не доходя к домику, услышал за своей спиной негромкий голос:

— Кого ищите, добродию?

Оглянувшись, Боварчук увидел мужчину лет сорока.

— Часом не вы будете пан Чичкин?

Получив утвердительный ответ, попросил разрешения погреться. Хозяин предложил зайти в дом, усадил старика возле натопленной печки. Закурили, разговорились. Петр Иванович внимательно изучал гостя, понимая, что пришел он неспроста.

Тот начал пробовать хозяина издалека. Заговорил о довоенной жизни. Напомнил, что Чичкин должен его знать — вместе немного работали.

И вдруг сказал то, чего так долго ожидал Петр Иванович:

— А теперь вы получаете сорок марок. Вам приходится покупать хлеб на базаре, и стоит там буханка не меньше пятнадцати марок.

Чичкин внимательно слушал, а когда старик назвал цифру пятнадцать, весь напрягся — эта цифра была паролем связного. Но он решил проверить его до конца, мало ли провокаторов шляется.

— Вы чего пришли?

— Если вы действительно Чичкин Петр Иванович, то я к вам.

— Конечно, Чичкин. Вот мой паспорт — совсем новый, только фотокарточка десятилетней давности.

На слове «десятилетней» он сделал особое ударение. Гость радуясь, что его поняли и назвали отзыв, мельком взглянул на паспорт и крепко обнял Петра Ивановича.

— Очень рад вас встретить, восемь месяцев ждем, живем и работаем, как над пропастью.

— А как здесь Корней Родионович?

— Путевым обходчиком на двести двадцать шестом километре. Это рядом. Человек советский — надежный. Скажете, что пришли от меня. Пароль тот же. Идите к нему — у меня опасно. Там и отдохнете. Забоснюк — человек надежный.

Было около двух часов дня, когда Боварчук вышел из дома Чичкина. Густой туман так и не рассеялся. И это было очень кстати — меньше глаз, меньше опасности. Раздумывая о встрече, он наткнулся на столбик с номером 226. Скоро в сером мраке начала вырисовываться неясная фигура. Вблизи уже увидел человека в замасленном плаще с ключом и молотком в руке. Боварчук свернул в сторону, но идущий по шпалам железнодорожник окликнул:

— Почему здесь шатаетесь? Порядка не знаете.

— Ищу путевого обходчика пана Забоснюка.

— Я и есть. Что там?

— Чичкин просил привет передать.

— Не время приветы разносить. Тут, если немцы застукают, то ни привета, ни ответа больше не услышишь.

— Корней Родионович, нужны вы мне.

Обходчик внимательно пригляделся к пришельцу, подумал и разрешил войти в дом, сказав что через полчаса придет. В квартире его встретила миловидная, приветливая хозяйка. Представился знакомым мужа. Отдыхал и обдумывал предстоящий разговор.

Скоро и хозяин появился.

— Ну вот теперь рассказывай, голубок, как залетел сюда?