Разговор с автором

Когда на следующий день я зашел в класс литературы, Алисы там не было. «Ну ладно, – подумал я, – до начала урока еще есть время. Может все-таки придет». Я стоял у входа, разглядывая уже таких знакомых мне людей, задумался об Алисе и о том, куда сегодня лучше сесть, чтоб не слишком близко и не слишком далеко. Чтоб Настасья Евгеньевна ко мне как в прошлый раз не придралась. И вот, когда я думал, заметил, как женщина в сером положила на стол нашего учителя две книги. Те самые книги, благодаря которым я в этом клубе очутился. Достоевский и Горький… Воспоминания о том, как я, уставший после работы, тащил те стопки на себе из библиотеки пронеслись перед глазами. И у меня возник вопрос. Такой вопрос, который должен был возникнуть еще тогда, в самую первую среду в литературном клубе. Даже нет. В тот момент, когда мама дала контакты Настасьи Евгеньевны. Вопрос, который казался очевидным. И я удивился, что не задал его раньше. Что он раньше не пришел ко мне в голову. Но сейчас, зато, я могу задать его напрямую Настасье Евгеньевне, а не просто гадать сам с собой. И я спросил:

– А зачем вообще вам тут эти книги? Неужели, ученики не могли сами сходить в библиотеку и взять каждый сам себе?

Настасья Евгеньевна подняла голову, оторвав взгляд от бумажек, разбросанных по ее столу, и, убедившись, что вопрос адресован ей, ответила:

– Здравствуй, Андрей. У нас договор с районной библиотекой. Мы не спеша пополняем школьный архив. И ребята из моего класса эти книги после вас читать будут. На переменах или после школы, когда маленькие остаются на продленку ждать родителей.

– А маленьким не рано читать такие книги? – удивился я.

– У меня есть мальчик из третьего класса, – отвечала Настасья, как всегда в своей уверенной манере, – который уже читает перевод Гамлета. Он очень умный и все понимает. Ты забываешь, Андрей, что не все люди похожи на тебя. Есть дети, которые умнее даже меня. И это же прекрасно. Наша школа существует, чтоб давать таким развиваться.

Я понимающе покачал головой. «Умнее меня… – пронеслось в мыслях. – Какая-то она сегодня слишком прямолинейная».

Урок начался, а Алиса так и не появилась. Я занял, как мне показалось, очень удачное место прямо за подружками-болтушками, на третьей парте у окна. И потом очень часто в это окно поглядывал. Особенно, когда мальчик возраста моей Яны читал свой скучный рассказ. Имя у этого мальчика было какое-то сложное. Я на первом занятии его еще услышал, но запомнить, как ни старался, не смог. Поэтому для меня он теперь навсегда просто – мальчик Яниного возраста. Потому что нечего такие сложные имена носить! Настасья Евгеньевна в самом начале урока, поприветствовав нас, объявила, что сейчас он будет читать свое творение, а нам надо будет очень внимательно слушать и потом дать обратную связь. Но я не мог внимательно слушать. Потому что, понятно, где были мои мысли. Где угодно, но не здесь. Единственное, что я услышал – это нудное начало, благодаря которому я, собственно, в свои мысли и ушел. Почему они не читают Алисин рассказ? Он же в тысячу раз лучше! Как вообще можно было с таким рассказом проиграть конкурс?

– Что думаете? – прервала поток моих мыслей Настасья Евгеньевна.

Я молился, чтоб меня не спросили. И повезло. Высказаться решила женщина, которая на первом занятии была в ярко-красном шарфе. Елизавета, кажется, ее зовут.

– Мне не очень понравилась задумка. Про компьютеры и игры. Это как-то… странно.

– Вкусовщину опустим, – прервала ее Настасья. – Нравится идея – не нравится, вопрос индивидуальный для каждого. Я хочу анализ по делу. С точки зрения профессионального литератора.

– Суховато как-то… Без души, – сказала та из подружек-болтушек, что сидела справа.

– Я хочу, чтоб вы все навсегда запомнили, – говорила Настасья Евгеньевна размеренно и серьезно. – Я вам не какой-нибудь редактор газеты. Что попало читать не буду. Вот скажи, – обратилась она к мальчику, – ты это писал, потому что надо или, потому что тебе правда сильно захотелось?

– Если честно… – пробормотал он, опустив голову, – потому что надо.

– Жестко она его, – прошептал я себе под нос, после чего сразу же поймал осуждающий взгляд повернувшейся правой подружки-болтушки. В ее глазах так и читалось: «Молчи!»

Эти две одинаковые на мой взгляд девочки тоже не закрепились в моей голове за какими-то конкретными именами. Нет, я их знал. Просто не запомнил четко. Запомнил только что-то вроде Аня или Таня, а может даже Маша. Не знаю… Имена, которые не запоминаются вообще бывают двух видов: слишком сложные и слишком простые. Вот у мальчика Яниного возраста слишком сложное. Я даже пытаться не стал. А у этих двух такие… такие обычные русские имена. И сами они такие обычные русские красивые девочки, абсолютно славянской и одинаковой внешности. Хотя, наверно, дело и не в именах. Просто я их как людей не вижу. Смысл запоминать? Неинтересные они.

– Во-о-от! Сразу заметно. Не нужно писать потому что надо, – продолжала неумолимая учительница. – Пиши только то, что хочется и тогда, когда хочется. Понял?

– Понял.

Она недовольно вздохнула.