Разговор за рюмкой чая. Любовь понарошку и всерьёз

Но однажды что-то пошло не так. Игорёк заартачился, не захотел, видите ли лететь в отпуск в Дубай, счёл такие траты нецелесообразным, неприемлемым расточительством.

Она, Люська, не посчитала, а он, паразит, посчитал…

– Да кто ты такой, чтобы мне перечить! Я сказала, полетим – так тому и быть!!! И не смей противиться. Я всё продумала до мелочей, всё предусмотрела. У меня даже купальник в тему куплен, со стразами, специально для Эмиратов. Как я в нём могу показаться в нищебродной Турции? Думаешь, что говоришь? А девчонки… я же всем-всем сообщила про Дубай… даже снимки отеля и пляжей показала, а ты… опозорить меня хочешь?

Короче, понесло Люську по кочкам и буеракам. Орала, как ненормальная, истерила, а когда исчерпала оптимально эффективные, действенные в проблемные моменты семейных склок  аргументы, начала в очередной раз шантажировать разводом.

Люська свято верила в свои колдовские чары. В привлекательность верила, в неотразимость. Надеялась, что сейчас дожмёт своего недоделанного Игорька (так она называла мужа, когда эмоционально делилась на работе переживаниями), а он…

Обычно в подобных ситуациях муж безоговорочно капитулировал, ещё и виноватым себя считал: извинялся, сувенирами и украшениями задаривал, а тут впился в неё пустым безжизненным взглядом, кулачищи сжал, скулами играет.

Люська испугалась, даже съёжилась инстинктивно. Таким она Игоря никогда не видела.

Её расчёт был до безобразия прост: внушить муженьку, что он неправ, что женщина всегда лучше знает, как поступить, если не получится – сыграть на его сентиментальности, на романтических чувствах, наконец, на великодушии, деликатности и порядочности.

Люська совсем не боялась унизить Игоря, рассердить. Он не был тщеславен и обидчив, ему не были свойственны мужское самодовольное тщеславие и чувство превосходства.

Люська не хотела вызывать цунами, достаточно было волнения средней интенсивности, чтобы муженёк понял, что может её потерять. Пусть выбирает: она или Дубай.

Понятно, что он выберет то, что нужно. Главное –  преподнести это решение, как его собственное, пусть почувствует себя победителем даже в поражении. Женщины – существа ловкие, изобретательные не в меру.

Кроме этого у неё был убойный аргумент: целый пакет козырных карт в рукаве в виде нежности и страстного секса. Люська умела когда нужно преподнести свои достоинства в красивой глянцевой упаковке.

Минут пять Игорь стоял неподвижно, потом развернулся, полез в антресоль и достал оттуда чемодан. Как раз тот, что Люська в Дубай взять хотела.

Сначала она обрадовалась – победа, безоговорочная капитуляция без аннексий и контрибуций, но Игорь открыл шкаф с её вещами, начал небрежно запихивать, нисколько не заботясь о том, что они могут помяться.

Люська стояла с открытым ртом, глотая пузыри воздуха, как карп в ожидании отправки на сковородку и ничего не могла осмыслить. Она ведь не собиралась на самом деле разводиться, она хотела в Дубай, только и всего…

– Завтра куплю тебе путёвку в Дубай. Съезди, отдохни. Наверно ты права… кто я такой, чтобы перечить? Несовершеннолетних детей у нас нет, разведут быстро. Приедешь – документы, думаю, будут готовы. Ладушки, любимая? Ты же этого хотела?

– Нет-нет, о чём ты, Игорёшенька, какой развод, я пошутила?

– Возможно… А я – нет. Довольно с меня, устал от твоей бурной деятельности на ниве модернизации меня. Будем считать, что не сошлись характерами. Пока не разведёмся и не найдёшь, где жить – будем спать в разных комнатах. И не нужно меня благодарить. Ты женщина самостоятельная, свободная, с чем тебя и поздравляю.

Вот такая получилась неприглядная история.

А Люська вторую неделю всему цеху мозг выносит: плачет и плачет. А чего, собственно, она хотела? Сама же разводом мужа стращала.

Всем  ведь известно, что мысли материальны, что нужно быть осторожными с желаниями, даже шуточными: они время от времени сбываются.

Позитивное впечатление

Зима за Полярным Кругом наступает сразу, иногда за один день. Морозы лютые, трескучие. Снега наваливает несколько метров. Лежит он рыхлым покрывалом девственно белого цвета, почти до весны не уплотняется. Бывало, на охоте лыжу сломаешь, всякое в тундре случается, провалишься в толщу колючего пуха на большую глубину или на бок упадешь – не вылезти, не перевернуться.

Однажды такая беда случилась с Антоном, когда побежал в выходной день на охоту. Скатился с небольшого обрыва и угодил лыжами прямо в запорошенный снегом камень. Попадаются в тундре такие великаны порой, под снегом не видно.

Обе лыжи пополам.

До посёлка километров тридцать, не меньше. Посидел Антон на валуне, погоревал, пробовал варианты решения проблемы,  да только ничего хорошего не вышло.

Покурил, раздумывая, что делать: по целине не дойти – слишком далеко.  На месте сидеть – тоже не выход. Нужно как-то продвигаться в сторону жилья.

 Снег в тундре рассыпчатый, сухой, в шар не скатаешь – рассыпается. Морозы в ту зиму ниже тридцати градусов – редкость. Всё больше столбик термометра ниже сорока опускался.