Разговор за рюмкой чая. Цена любви

– Вам не грозит оказаться на месте моей жены, женщины достойной и умной. Давайте уже заканчивать этот ба… это непристойное препирательство. Научитесь уже любить своё тело, тогда обижаться будет не на что и не на кого. Пора приступать к профессиональным обязанностям. Таблетки, диеты… Мне моя упитанность нисколько не мешает. Моей жене – тоже. У кого комплексы – переживайте их молча. У меня нет проблем с весом. Посмотрите лучше на Евгения… Борисовича. У него любовь, ему про диеты думать некогда, а какая атлетическая стать, какой восхитительный румянец. Учитесь у него быть счастливыми и здоровыми. А знаете в чём секрет его стройности? Не знаете, а я знаю. Он вместо бутербродов и шейпингов всю зарплату на цветы тратит. Не зажиреешь, когда в кармане вошь на аркане. Вот и весь секрет.

Евгений Борисович обвёл благородное собрание равнодушным взглядом и погрузился с головой в компьютерные проблемы, эффективно решая которые он мог не задумываться о хлебе насущном.

Сегодня Евгений поведёт любимую в кафе” Элегия”. Хорошо бы занимать не пришлось.

– Мне бы ваши проблемы, коллеги, – подумал он, – отравиться бутербродиком, выпить чашку горячего какао – это же такое счастье.

Парадоксальная логика страстной любви

Верочка Петровна, так звали её ученики и коллеги из текстильного колледжа, где она преподавала графический дизайн, рисование и основы композиции, страстно любила читать женские романы, особенно те, где женщины были талантливы, умны и целомудренны, а мужчины… мужчины оказывались подлецами и получали по заслугам.

Верочке было тридцать пять лет, жила она одна в собственной двухкомнатной квартире в старой пятиэтажке, доставшейся ей по наследству от бабушки, маминой мамы.

С этим домом, с вещами и предметами быта, окружающими её жизнь было связано очень многое, практически всё.

Когда-то, очень давно, в другой жизни, Верочка Петровна сама училась в техникуме, где теперь преподавала.

Бабушка постоянно проживала на даче, где её супруг некогда создал почти городские условия: водяное отопление, газ, водопровод, санузел, а в квартире жила внучка с подружкой Мариной, умненькой и компанейской девочкой из общежития.

Вдвоём им жилось и училось замечательно.

Они были молоды, веселы, любили шумные компании и танцульки, часто ходили в гости к подругам и приглашали к себе.

Верочка Петровна дочитала последнюю страницу романа, задумалась, даже прослезилась слегка.

Главного героя, соблазнительно красивого, но коварного и бесчестного, звали Романом. Женщина принесла табуретку, залезла в антресольное отделение шкафа, где хранились старые альбомы с фотографиями.

Вот этот, с коричневым бархатным переплётом. Первый курс. Самые счастливые воспоминания. И самые трагические.

Вера включила торшер, села в кресло, положила альбом на колени, руки на переплёт и закрыла глаза.

Прошлое разбудило память.

“Позабудь об этом дне, спор не нужен никому. Не читай нотаций мне, мама, это ни к чему.

Снова к друзьям я своим убегаю, что меня тянет туда, я не знаю. Без музыки мне оставаться надолго нельзя. Музыка на-а-ас связала, тайною на-а-а-шей стала. Всем уговорам твержу я в ответ – нас не разлучат, нет! Музыка на-а-ас связала, тайною на-а-а-шей стала, всем уговорам твержу я в ответ – нас не разлучат, нет!”

Разлучили! Впрочем, это исключительно её вина.

Верочка Петровна физически ощутила сильные Ромкины руки на своей талии, через которые от него к ней перетекали сгустки удивительной по эмоциональной окраске энергии, его горячее дыхание, шорох танцевальных шагов и эта песня, рвущая душу в клочья.

Он был замечательный танцор, приходил в гости довольно часто, постоянно пытался ухаживать за Верочкой, но она почему-то танцевала с другим, с Игорем Шилкиным, его товарищем, который девочке совсем не нравился.

Обычно люди наслаждаются любовью, Верочка же от неё только страдала.

Роман был строен, силён, красив и надёжен. Он приходил и приходил, причём именно к ней, постоянно демонстрировал свои романтические намерения и знаки внимания.

С Мариной Ромка был учтив и галантен: танцевал с ней, беседовал, но отстранённо, не как с привлекательной девчонкой, скорее как с сестрой.

Марина тоже с ходу влюбилась в Ромку, напропалую кокетничала с ним, но ответного шага не дождалась, поэтому переключилась на Игоря.

Верочка плакала ночами, ругала себя последними словами, но никак не могла перебороть своё странное смущение и заставляющие застывать от внутреннего холода предчувствия.

При виде Ромки у неё подкашивались ноги, леденели руки, прерывалось дыхание. Она столько всего хотела ему сказать, она готова была целовать его ноги…

В мечтах.

В реальности девочка впадала в глубокий ступор, не позволяющий даже смотреть на любимого.

Если Ромка случайно или намеренно дотрагивался до её руки, если говорил что-то ласковое, если смотрел настойчиво и нежно, у Верочки начиналась паника. Она ничего не могла с собой поделать.

Любовь причиняла ей боль, препятствовала сближению.