Разговор за рюмкой чая. Цена любви

Предпринимаемые им волевые усилия для восстановления добропорядочного фамильного статус-кво не приносили плодов. Напротив, чем настойчивее мужчина отсекал непристойные мысли, тем глубже и циничнее проникал, пока лишь мысленно, в безнравственную сферу, граничащую с порнографией, всё боле оживляя назойливую сексуальную голограмму, которая имела имя, фамилию и вполне осязаемую физическую оболочку.

Мужчина сам того не желая превращался в собственных глазах в похотливое животное, интеллект и рассудок которого был заключён в “чистую” зону, а материальное тело в “грязную”.

Вадим торопился, делал ошибки, забыл закрепить транспортировочные крепления, из-за чего опрокинул купол аппарата, слава богу, в зоне очистки, где сотрудники мылись и переодевались перед перемещением туда и обратно. Однако уборка пыли, ремонт и прочие операции затянулись часа на полтора.

Его эго всё это время было сосредоточено на ждущей в кофейне девушке, на её лице и груди, на том, что связующая их отношения нить слишком тонка, если вообще существует. Девушка могла не заметить и не разделить его воодушевления.

Лариса не дождалась. Её рабочий день закончился раньше.

Вадим ничего не знал о новой знакомой, кроме фамилии и имени.

Дома его раздражало всё: София, дети, безукоризненный порядок, даже ажурные трусики, бесстыдно выглядывающие из-под её домашнего халатика, который жена покупала специально для того, чтобы не снижался градус возбуждения супруга. Более того, Вадима бесил он сам, своё непонятное и неправильное поведение, над которым он утратил контроль.

Вадим не понимал, как можно избежать конфликта взаимоисключающих интересов. Раздвоение личности стало для него неприятным сюрпризом.

Или всё же приятным?

– Чёрт, чёрт, чёрт! Дались мне эти грёбаные сиськи с капельками сладкого сиропа в качестве бонуса. Разве грудь Софии менее соблазнительна, разве я её меньше хочу? Чёрт, чёрт, чёрт! Немыслимо, гадко! Десять лет безупречной семейной жизни… десять счастливых лет… ради того, чтобы облизать несколько капель сиропа с возбуждённых сосков с запахом антоновки и только?

Весь вечер и всю ночь Вадим виртуально домогался до Ларисы: соблазнял её, раздевал, возбуждал, мял. Девушка не возражала, хотя и не проявляла возбуждения.

У него кружилась голова, болели яички, предательски дрожали руки.

Утром Вадим целый час стоял под контрастным душем, поцеловал Софию, оделся как на парад и отправился с заявлением на увольнение в заводоуправление.

Увы, с внутренним зверем он так и не сумел справиться.

Цена любви

– Инга Акимовна – зайдите ко мне, – сказал начальник планового отдела Виталий Михайлович (на самом деле его звали Хаим Моисеевич, но он тщательно скрывал еврейские корни) и красноречиво посмотрел на неё поверх массивных черепаховых очков, – у меня до вас важное дело.

Инга Акимовна работала здесь давно, обладала великолепными математическими способностями и аналитическим складом ума, потому насторожилась, увидев, как загадочно сверкнул лукавый взгляд шефа, с вожделением потирающего волосатые ладони.

Так-то он не был липучим, поскольку любил и побаивался свою уютную многотонную пассию, Сарочку Адировну, но иногда на него находило хулиганистое романтическое настроение, когда мужчина был способен на безумные поступки.

Вот и сейчас, его настроение не предвещало ничего хорошего.

– Подойдите поближе, Инга Акимовна. Какая же вы… стройная, юная, просто ба-ги-ня, да-а! Завидую мужчине, которому дозволено держать в руках эту миниатюрную талию, вдыхать аромат  персей, вкушать нектар с этих роскошных губ…

– Ага, да, – Виталий Михайлович плотоядно облизнулся, изобразил жестом изучающее женский рельеф движение души, – я и говорю, уважаемая, Сарочка моя с дочуркой отбыла с курсовкой на море. Сами понимаете – курсовка, это три недели одиночества. Вот… Какие же у вас прелестные кудряшки, право слово, какая великолепная грудь, а улыбка, а кукольные ручки.

– Можно сразу к делу, Виталий Михайлович, у меня столько работы.

– Не перебивайте. Мне, милейшая, тоже непросто сидеть тут и уговаривать вас. Сами должны понимать: три недели без женской ласки – испытание не для слабонервных, а вы такая… такая хорошенькая, такая ловкая, такая романтичная. Повернитесь-ка тылом. Да не стройте из себя недотрогу. Я же не просто так. Глядишь – премия какая прилетит. Я же не про любовь – про секс. Ещё немного и завянете. Вам ведь уже… вот я и говорю. Вечером задержитесь… немного… обещаю чудесную развлекательную программу в обмен на благосклонность. Три недели и вы в дамках. Ну-у-у…

Без пяти пять Инга Акимовна собрала сумочку и незаметно, украдкой ретировалась. Сердце её бешено колотилось.

Хаим Моисеевич, конечно, был мужчина представительный, но ощутить на своей груди его волосатые руки, а на губах влажные плюшки разлапистых губ было немыслимо. Каков подлец: жена за порог, а он…

Спустя несколько минут настроение пришло в норму. Инга вспомнила как партизанскими тропами через третий этаж, и соседний подъезд убегала из логова развратника-прелюбодея.