Разговоры с таксистами о жизни и устройстве Вселенной

И я думаю, он совершенно прав. Стараясь использовать ресурсы своего поселения, чтобы противостоять смертоносной космической среде, поселенцы ощутят коллективную свободу, рожденную общими усилиями, общим делом и, возможно, общей властью, представленной группой людей.

Хотя либеральные философы, которые способствовали созданию представлений о свободе как сфере деятельности ничем не ограниченной личности, довольно скептически относились к этому коллективному виду свободы, в древности в него верили. Древнегреческий город-государство, полис, не определялся нашими современными представлениями об индивидуализме, сосредоточенными на осуществлении личной свободы, несмотря на ее потенциальную опасность для общества в целом. Скорее в полисе гражданин достигал полного потенциала благодаря активному участию в политике. Без полиса изолированный человек был бы никем. Подобный коллективизм был необходим для процветания, учитывая маленькое население и отсутствие той инфраструктуры, которую мы считаем само собой разумеющейся в нашем современном мире. На пике развития в древних Афинах проживало всего 140 тысяч человек. Такая небольшая группа людей не смогла бы управлять империей, если бы каждый человек не действовал от имени общества. Другие древние империи, такие как средневековая монгольская Золотая Орда, совершали сопоставимые или даже более значительные подвиги посредством подчинения личности более широкой социальной схеме. Отдаваясь всем сердцем социальному предприятию, человек избегал участи скатиться в скукоженное одиночество, в котором его собственные амбиции неизбежно заводили в тупик. Вместо этого они реализовали свой потенциал внутри коллектива.

Я думаю, вы, читатель, согласитесь, что эта точка зрения имеет свои основания. Даже самые яркие современные индивидуалисты извлекают неоценимую пользу из социальной скоординированности. Без нее мы не смогли бы улететь в отпуск, купить еду, которая нам нравится больше всего, и смотреть фильмы, которые нам по душе. Мне нет необходимости подробно описывать всю сеть коллективных усилий, необходимых для обеспечения безопасного перелета самолета из одного города в другой. Сегодня мы придерживаемся представлений, весьма отличных от взглядов древних, но мы по-прежнему являемся частью полиса. Просто сам размер и масштабы коллектива делают его невидимым; мы часто видим перед собой только свои индивидуальные цели, не осознавая, что у нас не было бы шансов достичь их без преимуществ, обеспечиваемых коллективными усилиями.

Поселенцы на Луне или Марсе могут построить свою собственную разновидность афинского полиса, и, в отличие от нас, они не смогут закрыть на это глаза. Для того, чтобы этот город преуспел, потребуются огромные усилия, а небольшой размер и высокая плотность населения, ограниченного сложной структурой жизнеобеспечения, означают, что все будут тесно работать друг с другом. Невозможно будет уклониться от исполнения обязанностей или позабыть об управлении общественным порядком. Возможно, сама трудность выживания будет способствовать формированию взгляда на свободу, менее привязанного к индивидуальным амбициям и в большей степени – к амбициям сообщества, на которое каждый опирается. Если это конечное состояние внеземного полиса, то, возможно, все будет в порядке. Возможно, Солнечная система станет собранием городов-государств, подобных Афинам, объединенных во внеземную Делосскую лигу[59].

И тем не менее в солидарности есть свои минусы. Мой водитель это понимал. После пары минут молчания он снова заговорил, но в этот раз в его словах не было прежней однозначной определенности.

– Наверняка там, наверху, в небольшой группе будет сильное давление коллектива. Придется подстраиваться. А если не получится, то и деться-то некуда. Но я полагаю, было бы неплохо просто принять его, знаете? Просто стать частью группы и не беспокоиться об остальном.

Действительно, можно найти утешение в чувстве принадлежности через подчинение социальному порядку. Но в этом кроется и опасность. Когда мы отказываемся от моральной ответственности и вместо этого позволяем высшему авторитету делать выбор за нас, результаты могут быть действительно мрачными. Лидеры пользуются общественным согласием, чтобы навязать свои представления о порядке. Ханна Арендт[60], как известно, во время интервью с бывшими нацистами мучительно пыталась понять, почему же они добровольно, даже с рвением, подчинились организации, конечной целью которой была тирания, и нашла жуткий ответ: практически все опрашиваемые приходили в отчаяние от необходимости нести ответственность за самих себя. Принимать решения, воплощать их в жизнь и сталкиваться с последствиями неудач – тяжело. Подчинив себя воле других и позволив тоталитарной идеологии дать простые ответы, нацисты облегчили себе ношу. Они были свободны – свободны от ответственности за принятие трудного жизненного решения. Их неудачи были провалами большой системы, которую они не могли контролировать.