Разлом/освобождение (СИ)

  - А куда такую падаль ещё можно отправить? На свалку! Слышишь? На что пригоден, там и будешь работать! Разгребать чужой мусор и различный хлам! - жижа перестала бурлить пузырями, а её поверхность, как болотина, успокоилась. Спустя некоторое тягучее время странное отродье вновь заговорило. - Десятую часть того, что пригодного в дело или еду найдёшь, - забирай... но только посмей обмануть и взять больше положенного!

  Виктор из какого-то мальчишечьего любопытства хотел было спросить: "И что тогда?" - но всё же из здравомыслия и инстинкта самосохранения хватило чтобы не совершить подобную глупость.

  - Если проворуешься, - предугадав неозвученный вопрос, вновь забулькала жижа. - Тогда к тебе домой с визитом доброй воли нагрянут церберы с целью взыскания неучтёнки. Ты меня понял? - в странном голосе Виктор не почувствовал и нотки злобы или угрозы, но оттого было только более страшно. - А теперь окажи ма-а-аленькую любезность... подпиши эту грёбанную бумагу и cвали на хрен отсюда!

  ***

  Вернувшись домой мужчина долгое время не мог найти себе применения. Скучал. Забился в угол, кутался в старое пальто. И сам того не заметив, уснул крепким сном без единого сновидения.

  Проснулся он рано. И вновь оказалось нечем избавиться от скуки и безделья. За окном ещё только-только обозначился рассвет, а мужчина откровенно изнывал от тоски. В какой-то момент ему пришла не самая умная затея, - пойти на работу пешком. И сразу Виктор нашёл множество причин, почему именно так ему и следует поступить, что даже не стал размышлять о возможных последствиях: "Для здоровья полезно. Денег сэкономлю. Свежим воздухом подышу".

  Последствия подобного, скоропалительного решения стали явными не сразу. На улице почти никого не встречал, да и наслаждался ещё свежим воздухом. Насвистывал себе под нос и улыбался, поглядывая на поднимавшееся солнце. И настроение было так хорошо, а проблемы виделись столь далёкими и мелкими, что Виктор поверил в лучшее и просто наслаждался пешим путешествием.

  Спустя где-то чуть больше часа, когда он вышел за черту города и шагал вдоль дороги, в уме начали робко звенеть первые колокольчики тревоги. Такое смутное беспокойство и лёгкое желание попить воды... которой он, по своей глупости, не додумался запастись в дорогу.

  Спустя ещё часик Виктор уже явственно ощущал жажду, но кругом были только дичающие поля, да прямая дорога совсем редко разветвлявшаяся или изгибавшаяся. Спасения от жжения в ногах и сухости в горле не предвиделось, а идти ещё предстояло так долго...

  На дороге Виктор увидел автобус. Ещё издалека приметил надписи на ярком корпусе и обрадовался, ведь это был его автобус, - рабочая перевозка. Мужчина начал размахивать руками. Он улыбался и верил, что его спасение, огромное и железное, скоро затормозит, но... автобус не сбавлял скорости. Виктор начал догадываться, что водитель не собирается делать внеплановую остановку и, решившись на отчаянный шаг, бросился на дорогу. Да только автобус по-прежнему не сбавлял скорость, не менял курса. И в самый последний момент Виктор сумел отскочить в сторону. Автобус пролетал мимо, но взгляд мужчины всё же успел ухватиться за окна, в которые смотрели и ржали люди-уродцы с самыми разными внешними изъянами. И то, что подобные выродки смеялись над ним... О! Это его не на шутку разозлило!

  В порыве гнева он схватил с обочины какой-то булыжник и пустил его вдогонку автобусу. Услышав удар по железу, который неясным чудом расслышал сквозь рёв мотора, мужчина улыбнулся. Но та улыбка мало подходила человеку, - слишком уж хищной она была.

  ***

  Виктору пришлось и в самом деле работать на свалке... ну как работать? Копаться в старье и чужих отходах, выискивая хоть что-нибудь пригодное для использования. Собирал различные целые вещи, не совсем испортившиеся и в меру помятые продукты, собирал металлолом. Умом он понимал, что это полезная работа, - использовать то, что ещё пригодно для переработки и вновь пускать в дело, но... как же это оказалось омерзительно!

  Зловонье, грязь, вездесущий шелест пакетов, торчавших из необозримой гущи хлама... и вороньё, огромная такая стая, напоминающая собой больше разумную тучу, чем птиц. Они, вороны, были здесь хозяевами и показывали это всем своим видом, особо не боясь людей.

  Был один уродец-коллега, который пытался ловить ворон, но те поднимали такой шум, стоило двуногому созданию к ним приблизиться, что в пору было проклинать всё на свете. А если вороны всё же взлетали, то всей стаей. И так угрожающе кружили и кричали над уродцем, что казалось, вот-вот его попросту заклюют насмерть.

  Этот уродец почти не тратил времени на работу, а осторожно подкрадывался к птицам, ставил различные бесхитростные ловушки и невероятно злобно глядел на ворон, ведь они никак не желали ловиться!