Разлом/освобождение (СИ)

  С коллегами у Виктора и на этот раз не задалось. Всякий раз, когда он глядел на этих увечных и омерзительных подобий людей, ему невольно вспоминалась та обида, которую он получил в дороге. Много раз в уме грозно звучала одна и та же мысль: "И вот эти немощи, тупые, безмозглые твари посмели надо мной смеяться?!"

  Ещё больше подобному, холодному к ним отношению, послужило то, что они, работники, без всяких содроганий и беспокойств ели и пили то, что находили у себя под ногами. Виктору было омерзительно от понимания, что они едят огрызки или попорченные продукты, пьют после кого-то и при этом не чувствуют совершенно ничего... у него это попросту не могло уложиться в голове!

  Был среди всех этих уродцев один, который попытался наладить контакт с Виктором. Немного горбатый, но с длинными и крепкими руками, - Виктор уже успел убедиться в силе этого уродца, когда тот голыми руками разрывал стиральную машину на части, - у него была несколько деформированная голова, небольшая вмятина на лбу, и заячья губа. Виктору стоило не малого усилия чтобы не показать того отвращения, которое он испытал, когда этот уродец подошёл к нему и заговорил:

  - Пе-пе-пер-вы-вый де-нь, да-а? - ужасно заикаясь, спросил он об очевидном.

  - Первый день, - кивнув, ответил Виктор.

  - Да-а-а! - протянул заика и замолчал. Он стоял рядом и просто молчал.

  Спустя пару минут такого ожидания Виктор не выдержал и спросил:

  - Так ты чего-то хотел?

  - Да-а-а! - вновь протянул уродец. - Я э-эт-то нас-с-че-т... ка-а-ак же? - он посмотрел Виктору в глаза, ища помощи и подсказки, как бывает, делает ученик отвечая у доски, не зная ответа, просительно глядящий на учительницу. Пощёлкал пальцами. И пробубнив что-то, полез в карман. - Вот! - на одном дыхании, без запинки, сказал он, показывая какую-то небольшую деталь. - Е-ес-сли на-а-айдёшь, что-ни-и-будь, то это... м-м-мне та-ащи.

  - Так это, я же здесь не из праздного любопытства, понимаешь? Мне деньги нужны! Зарабатывать я тут пытаюсь!

  - В-все мы пы-ы-ы - заика замолчал, а после, на одном дыхание, закончил, - таемся. - после он попытался говорить на одном дыхание. - И я... я ведь... не... про-о-ст-то так, - и у него даже начало получаться, но... он запнулся и вновь начал страшно заикаться. - Ты м-м-мне св-во-и д-д-деся-ять про-о-ц-центов, а-а-я тебе д-д-день-г-г-гами. Сра-а-азу, нал-лич-чкой.

  Виктор по пришествию на свалку заглянул в небольшую конторку, - деревянная коробчонка с одной только дверью, - чтобы разузнать, что да к чему. Принимающий "урожай" - невероятнейший толстяк. Его толстоту можно сравнить только с его же злобным характером. Наорав на Виктора за опоздание, он объявил, что сегодня принимать товар от него будет строго в пол цены. А расценки, которые мельком успел глянуть Виктор, показались смехотворными.

  "Хватило бы зарплаты на оплату за жильё!" - подумал тогда Виктор, выходя из коробчонки под неутихающую ругань.

  И тут так удачно появилась возможность хоть немного да подзаработать!

  - Что именно тебя интересует? - враз оживился Виктор. - И по какой цене принимаешь?

  Понимать заику было сложно. Ещё сложнее было не обращать внимания на его уродства. Но понимание, что это возможность, которую не следует упускать, Виктор прикладывал все возможные силы, чтобы потенциальная сделка благополучно состоялась. И ему даже в голову не пришло, что его могут обдурить! Надуть шутки ради!

  Как-то само собой получилось, что разговаривая, они продолжали заниматься работой. Виктор слушал, изредка переспрашивал, но с таким видом, что уродец даже успокоился и стал реже заикаться. А нужны ему были самые разнообразные детали. От каких-нибудь дрелей, бензопил, ноутбуков, телефонов, до совсем уж неожиданных шестерёнок, гаечек и болтов, - но в особой цене у заики были простые ключи и отвёртки:

  - Ты толь-лько смотри что-что-чтобы не совсе-ем уби-итые были. - важно сказал уродец.

  Неожиданно оказалось, что можно общаться и работать вместе с кем-то из таких уродцев. Виктора это открытие приятно поразило. И вместе они старательно работали долгое время. Как выяснилось, у заики ко всем прочим недостаткам ещё и зрение было слабоватым, - не крот, но больше чем на десяток шагов от себя, как сам он признался, почти ничего не мог разобрать. Виктор большей частью выискивал взглядом какую-нибудь железную рухлядь, но не упускал из виду различные вазы, декоративные украшения и более-менее сносную мебель.

  Где-то в полуденные, жаркие часы, Виктор совсем приуныл. Он не был привычен к нахождению под солнцем так долго. Время от времени ему всё же приходилось помогать новообретённому товарищу по возне в огромной помойке, - а это было не так уж и просто для его слабого и неподготовленного тела. Да и жажда с самого утра только росла. Мужчина стоически переносил все эти невзгоды, ведь заика продолжал работать, не зная усталость, - будто и не человек вовсе!