Разлом/освобождение (СИ)

  Проснулся он уже в кромешной темноте от тяжёлого и напористого стука в дверь. Кто-то явно хотел видеть Виктора и не имел ни малейшего желания отступиться. Кто-то, кто точно знал, что он дома... кто-то... Думать мужчина не мог, слишком уж тяжёлая у него была голова после пробуждения. Да и пить хотелось. Рассудив, что: "Им надо, пусть подождут!" - поплёлся на кухню и вдоволь напился воды. За это время, пока он дополз до кухни и долго-долго пил, в дверь не переставали долбиться. И это уже несколько настораживало Виктора.

  По дороге до двери у него вновь начался кашель с кровохарканием. Он медленно продвигался в темноте своего жилья, опирался руками на стены и редкую мебель. Неожиданно накрыл кашель с болью, которая раздирала грудь и верхнюю часть живота. Он закрыл рот рукой из одной только старой привычки, - чувство собственной крови на своих же руках... это порядочно его взбудоражило. Он ощущал запах крови, чувствовал её тепло... и понимал, что жизнь уже всеми силами пытается покинуть его тело. Там, в дороге, он об этом и не подумал, а теперь... теперь порядочно так задумался, остановившись и больше не замечая тяжёлого стука в находившуюся уже рядом дверь. Он почти дошёл до двери, но непонимающе вытаращился на руку, едва имея возможность разглядеть собственную кровь.

  Как это странно осознавать, что ты стал очень близок к тому чтобы умереть, когда прежде даже не замечал для этого предпосылок. Тяжело осознать, что смерть рядом. И Виктор никак не мог взять в толк, что с его организмом и здоровьем всё очень и очень плохо. Он просто пытался понять, что случилось не так, но... мысли о крови сбивали с толку. Страх неожиданно разжёг злобу на ломившихся в его дверь.

  - Хватит барабанить, уроды! - скрипучим голосом, рявкнул он. - Проваливайте на хрен, твари!

  Стук не прекратился. Напротив, с той стороны стали бить в дверь заметно быстрее, старательнее. И это злило. Каждый удар в дверь отзывался в мозгу Виктора. Он уже забыл и о крови на своей руке, и о подкравшемся страхе, лишь раздражение имело значение, росло и ширилось в его сердце.

  - Да проваливайте вы на хрен, сволочи поганые! - рычал Виктор, приближаясь к двери. - Чего надо, выродки паршивые, а? - продолжал орать он, открывая дверь. - Чего надо! - крикнул он в лица гостей прежде, чем понял, кто находится на его пороге.

  - И тебе не болеть, - буднично сказал свиноподобный полицейский со жвалами на голове. - Ну что, доигрался, гнида? - добавил со злобой он, распахивая дверь твёрдой и крепкой рукой. - Доигрался! - повторил он, хватая Виктора за глотку и с разбега впечатывая в стену.

  Вслед за толстым вошёл худой полицейский. Он, как и прежде, был спокоен и равнодушен. Не торопливо шагал по прихожей, в то время как толстяк щёлкал жвалами над головой Виктора.

  - Обыщи тут всё! - рявкнул толстяк не оборачиваясь.

  - А то я не знаю, - спокойно ответил худой полицейский. - Делай своё дело и не отвлекай меня от мое...го. - худой полицейский замер у шкафа в котором находились баночки с таблетками, они были за стеклянными дверцами. - А это у нас что? - проговорил он себе под нос, ни к кому не обращаясь.

  - Что там? - уже оглянувшись, спросил толстяк.

  - Делай своё дело, - ответил худой, - не мешай мне делать своё.

  Худой полицейский пристально проглядел надписи на баночках, встряхнул их, прислушиваясь к шуму. На его лице неожиданно возникла широкая улыбка. Парой движений он свинтил крышку с баночки и закинулся сразу пятью таблетками, после вытащил из внутреннего кармана полицейской формы армейскую флягу и сделал несколько больших глотков. Протянул:

  - Ха-а-а! - и уже недобро улыбаясь, вытащил из кармана таблетки в бумажной упаковке. Он закинулся сразу тремя своими таблетками и вновь приложился к фляге, почти полностью её осушив.

  - Живём! - рявкнул худой бросив толстяку одну, полупустую баночку с таблетками, а две, полные, тихо прикарманил себе.

  Толстяк включил фонарик и по слогам прочитал название таблеток. Присвистнув, он поглядел на Виктора:

  - Ты понимаешь, что только за хранение этого мы тебя лет эдак на пять прикроем, а?

  - Что? - удивлённо и вместе с тем испуганно, спросил он.

  - Да... удачно ты нам под руку попал... лет на двести тебя прикроем, три пожизненных ты свои получишь!

  - Да что я такого сделал? - изумлялся Виктор.

  Вместо ответа толстяк крепко ударил Виктора в лицо, да так, что тот едва не потерял сознание. Он осел, - ноги не держали, и если бы не удерживающая его мясистая лапа, точно бы рухнул на пол!

  - Ты, паскуда, будешь молчать, - щёлкнули над головой жвала. - Здесь мы закон. Мы решаем, когда и что ты будешь говорить. Посмеешь нарушить правила и...

  В этот момент весь мир вокруг замер. В голове звучал небывало холодный и злой голос, сами мысли застывали от этого голоса: "Как же они мне надоели!"