Размышления о жизни Христа

О том и о другом сказано у Пророка: «Если и замедлит, жди Его, ибо придет и не задержится» (Авв 2, 3)[103]. Как же это Он не задержится, если замедлит? – Ответ один: по сравнению с заслугами нашими Он придет слишком скоро, но по сравнению с нашими желаниями – слишком не скоро. Кроме того, любящая душа движима желанием, погоняема тоской; она не помнит о заслугах, закрывает глаза на величие, открывает их к наслаждению, надеется на спасение и доверчиво предается Спасителю. Наконец, она бесстрашна и непочтительна, вновь и вновь она зовет Слово вернуться, вновь и вновь вспоминает свои радости и верит в их возвращение; она привыкла к свободному обращению и зовет Его не Господом, а Возлюбленным: «Возвратись, возлюбленный мой» (Песн 2, 17)»[104]. А в другом месте Бернард говорит: «Он всегда чередует эти два состояния в людях духовных и в тех, кого Он сам намерен сделать более духовными: посещает их на рассвете и внезапно покидает, испытывая их (Иов 7, 18)»[105]. Вот что пишет Бернард.

Итак, теперь ты знаешь, как Господь Иисус духовно посещает душу, а потом покидает ее, и чтó тогда душа должна делать. Напоминаю: она должна звать Его назад, настойчиво и беспрестанно; а тем временем должна терпеливо выносить отсутствие Жениха и брать пример с учеников, которые, как мы с тобой здесь читаем, послушно взошли без Него в лодку, терпели удары бури и все время ждали, что Он вернется, поможет им и спасет.

Но вернемся к Самому Господу Иисусу. Когда ученики отправились к морю, Он в одиночестве поднялся на гору и так избежал рук тех, кто Его искал. Ты видишь, как решительно Он отклонил царские почести, как стремился скрыться от них и какую предусмотрительность проявил в бегстве. Он подал нам пример, чтобы и мы поступали так же (Ин 13, 15). Он бежал не ради Себя, а ради нас. Ибо Он знал, какая опасность грозит нам, если мы станем искать чести или согласимся принять ее. Поистине, честь – одна из главных ловушек для уловления людей, она – самое тяжелое грузило для утопления душ из всех, какие я знаю. Неважно, будет ли это почет власти, слава в науке или честь превосходства в любом деле. Всякий, кто радуется чести, подвергается великой опасности, стоит на краю пропасти или, хуже того, уже сорвался с края вниз. Это я докажу тебе и приведу множество доводов.

Первый довод: радуясь чести, душа не знает меры и озабочена только тем, как бы сохранить ее и преумножить. А ведь «человек тем больше отделен от горней любви, чем низменнее его радости», по выражению блаженного Григория[106].

Второй: честолюбец стремится обзавестись нужными, часто не слишком щепетильными друзьями, при посредстве и помощи которых он смог бы сохранить свои почести и добиться больших. Угождая таким друзьям, он бывает вынужден делать много такого, что противно Богу и его собственной совести, чтобы заставить их работать на него.

Третий: он соперничает с другими людьми, добившимися почета. Чтобы самому сохранить свой почет и добиться боль шего, ему нужно умалять соперников. А из-за этого он опускается до зависти и ненависти.

Четвертый: он сам считает себя достойным чести и желает, чтобы другие тоже признали его достойным. Тем самым он впадает в превозношение и гордыню. Но «кто почитает себя чем-нибудь, будучи ничем, тот обольщает сам себя», по слову Апостола (Гал 6, 3). Вот почему Господь в Евангелии говорит: «Когда исполните все повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие» (Лк 17, 10). Но разве когда-нибудь говорит такое человек, жаждущий чести?

Пятый: он следует не духу, а плоти (см. Рим 8, 1; Гал 5, 25). Душа его не собрана воедино, а рассеянна, не поднимается к небесному, а блуждает туда-сюда, гоняясь за многими вещами.

Шестой и последний: начав наслаждаться какой-либо честью, душа настолько упивается наслаждением, что не может насытиться. Каждый день она ищет новых и бóльших почестей, и чем больше их получает, тем больше жаждет новых. Каждый день она верит, что сегодня стала достойнее, чем вчера, и заслуживает большей чести в своих и чужих глазах. Так она незаметно соскальзывает в порок честолюбия, а это худший из пороков, причина и корень многих других.