Размышления о жизни Христа

Об этой душевной пагубе послушай не меня, а Бернарда: «Страсть честолюбия, – говорит он, – это тонкое зло, невидимая отрава, скрытая зараза, мастерица коварства, мать лицемерия, родительница зависти, источник пороков, горючее преступлений, ржавчина добродетелей, моль святости (Мф 6, 19), слепота сердца. Она делает всякое лекарство болезнетворным, при ней всякое лечение кончается параличом больного. Скольким людям эта зараза подло подставила подножку, скольких свалила в пучину позора, так что окружающие только диву давались: как могли столь внезапно рухнуть эти столпы добродетели? – ведь они не видели, как честолюбие роет свой тайный подкоп. Что вскармливает этого червя? – Что же еще, как не отчуждение ума, забвение истины?

И что, как не истина, выслеживает и выдает этого предателя, обличает дела тьмы? Конечно, только она; она говорит нам: «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит (Мф 16, 26) и себя погубит?» И еще: «Сильные будут сильно мучиться» (Прем 6, 8)[107]. Она неустанно внушает и напо минает уму, что светский успех приносит ничтожное утешение, тяжкое осуждение, недолгую пользу, неведомый конец»[108]. И еще он говорит: «Честолюбием искушал Господа дьявол, когда обещал Ему все царства мира, если падет и поклонится ему (Мф 4, 9). Видишь: путь честолюбия есть поклонение дьяволу. Он обещает своим поклонникам привести их по этому пути к мирским почестям и славе»[109].

А в другом месте он говорит: «Мы все стремимся подняться наверх, все жаждем возвыситься. Потому что мы – твари благородные, есть у нас в душе какое-то величие. Мы от природы устроены так, что нас тянет вверх, всякая высота нас влечет. Но горе нам, если мы решим следовать за тем, кто говорит: «Взойду на высоты облачные, сяду на горе завета, на склонах севера» (Ис 14, 13). О, несчастный, на горе, на склонах севера! Холодно на той горе, не пойдем мы за тобой. – Ты жаждешь власти? Ты нацелился на вершину могущества? Не будет тебе удачи. Сколько людей по сей день карабкаются туда по зловонным следам! И как мало остается тех, кто не подпал под власть своей жажды власти! За кем вы следуете, несчастные? За кем идете? Разве это не та гора, на которую начал подниматься ангел, а поднялся дьявол? Вспомните: он оттуда упал, и его стала мучить зависть и злоба, и решил он во что бы то ни стало подставить подножку человеку, чтобы тот тоже упал. И он показал человеку другую гору: «Будете, – говорит, – как боги, знающие добро и зло» (Быт 3, 5)»[110]. И немного дальше: «Честолюбивая жажда власти лишила ангелов ангельского счастья. Стремление к знанию отняло у человека славу бессмертия.

Если кто попытается подняться на гору власти, как ты думаешь, сколько у него будет противников? Сколько он обнаружит там соперников, старающихся столкнуть его вниз? Сколько препятствий? Сколько трудностей на пути? Но допустим, ему удастся взобраться туда, куда он стремился. «Сильные будут сильно мучиться», – говорит Писание (Прем 6, 8). Я уж не говорю о тех ежедневных тревогах и заботах, которые рождает сама власть.

А кто-то страстно жаждет надмевающего знания (1 Кор 8, 1) – сколько предстоит ему труда и мучений! Тревожный дух его не обретет покоя. И при всем этом, – я скажу ему, да услышит: хоть лопни, ты не узнаешь то, что хотел. Горько будет ему всякий раз, как глаз его увидит кого-то, кто, по его мнению, преуспел в науке больше, чем он. Горько будет ему и оттого, что другие ценят его меньше, чем он, по его мнению, заслуживает. Он будет надуваться спесью – и что? «Погублю, – говорит Господь, – мудрость мудрецов, и разум разумных отвергну» (1 Кор 1, 19). Много можно еще рассказать о них, но вы, я думаю, уже сами видите, что нам следует бежать подальше от обеих гор, если нас пугает низвержение ангелов и падение человека. Горы Гелвуйские! Да не сойдет ни роса, ни дождь на вас. (1 Цар 1, 21).