РазNообразный Наполеон

Наполеон для Тьера – герой Франции номер один. Непоколебимое мнение историка. Тьер-политик – главный среди тех, кто убеждает короля в том, что возрождение культа Наполеона укрепит его собственный авторитет. Сторонников идеи много, но голос Тьера звучит громче всех. Признаем, о собственном рейтинге Тьер тоже не забывал.

Луи-Филипп колеблется… Тьер – нет. А в Палате депутатов уже свыше тридцати петиций в пользу возвращения останков императора!

1 мая 1840 года, в день национального праздника Июльской монархии, Дня святого Филиппа, король принимает в Тюильри министров и неожиданно обращается к одному из них: «Господин Тьер, я хочу сделать вам подарок в праздничный день. Вы хотели привезти во Францию останки Наполеона. Я согласен. Переговорите по этому поводу с британским правительством…»

Все, началось! Переговоры ведет посол Франсуа Гизо, вечный оппонент Тьера. Задача оказалась не очень сложной. Глава британского внешнеполитического ведомства лорд Пальмерстон посчитал, что подобная акция даже может дестабилизировать внутриполитическую ситуацию во Франции. Имел основания. Только все получилось ровно наоборот.

Франция впала в состояние патриотической эйфории! Что-то невообразимое! Кто, где, когда?

Сначала решили вопрос с «где», ведь после возвращения праха императора его должны были сразу перезахоронить. И возникла некоторая путаница со словами. Наполеон в завещании говорил о прахе, но понятно, что речь идет об останках. Слово императора и сейчас почти закон. Говорят о «прахе».

Так где его хоронить? Предлагались разные варианты. Вандомская колонна, Пантеон, Марсово поле, церковь Мадлен… В итоге остановились на Доме инвалидов. Логично, ведь Наполеон – в первую очередь полководец.

Кто? Почетную миссию возложили на одного из сыновей короля, принца Жуанвильского, командовавшего, как говорили, «самым красивым кораблем французского флота», «Бель Пуль». С ним вместе на Святую Елену отправляются и те, кто когда-то был здесь вместе с императором. Лас Каз – младший, Бертран, Гурго…

«Бель Пуль» приплывает к Святой Елене в середине октября 1840-го. Одно несчастье по дороге все же случилось. Лас Каз специально купил (за тысячу семьдесят один франк!) дагерротипный аппарат. Представляете, у нас могли бы быть фотографии Наполеона! Хотя уже неживого. Может, и к лучшему, что аппарат сломался?

Как они волновались, когда английские солдаты достали из земли гроб, когда снимали крышку! Потом все наперебой делились впечатлениями, в которых фигурировало самое странное из сравнений – «как живой». «Спокойное лицо», «гладкий лоб», «нежные руки»… Все это тоже станет частью «легенды».

…В истории редко что происходит «по плану». «Бель Пуль» отправился на Святую Елену за Наполеоном, вернулся с ним, а во Франции и в Европе много чего произошло. Очередной этап Восточного кризиса с крайне неприятными для Луи-Филиппа последствиями, осложнение франко-немецких отношений (Рейнский кризис). Тьера отправят в отставку! При Луи-Филиппе «ходить во власть» он больше не будет. Премьером стал один из маршалов Наполеона, Сульт. А корабль плывет…

Французы пребывают в состоянии повышенной чувствительности. Неудачи во внешней политике воспринимаются крайне болезненно. Merde! При нем такого не было! Что? Не помним! Да когда же он вернется наконец?!

…Он возвращается. 30 ноября 1840 года «Бель Пуль» заходит в гавань Шербура. Погода мерзкая, но корабль встречают тысячи людей. Теперь так будет на всем пути императора до Парижа. Возвращение Человека и Легенды… С этого момента легенда приобретает новое качество. Какой культ без мавзолея или гробницы? Гюго пишет поэму «Возвращение останков» и – отправляет ее Тьеру с сопроводительным письмом.

«Настоящая поэма – та, которую вы только что сотворили… восхитительная поэма в действии…»

Тьер, конечно, сам мечтал руководить церемонией и специально «приурочил» ее к открытию осенней сессии Палаты депутатов. Но… Организацию король, вполне возможно намеренно, поручил вечному противнику Тьера, Гизо. Формально – министру иностранных дел, фактически – главе правительства. Вот ведь были времена – Гизо, как и Тьер, прекрасный историк! Восторженным поклонником Наполеона он, правда, не был, но, как и Тьер, считал его правление кульминацией Революции. «Это многое значит, быть сразу национальной славой, гарантией революции и принципом власти», – писал Гизо.

Возвращение останков Наполеона – не про революцию и не про власть, а именно про славу. Франции отчаянно не хватало славы, так пусть хоть ее великий символ будет в Париже.