Читаем Разные стихотворения полностью

Меня отныне не пленят

Ни яркая краса,

Ни звонкий смех, ни льстивый взгляд,

Ни лживая слеза.

Нет, буду горький яд любви

Я помнить до седин,

И мерзнуть без огня в крови

Я предпочту один.

Хоть метко целится Амур,

Я защищен от стрел.

Мой дух бесстрастен, взор мой хмур,

Унынье – мой удел.

Благоволенье юных дев

Ловушка для мужчин.

Соблазны красоты презрев,

Я затаюсь один.

Светильник гаснет на ветру,

Но век блестит алмаз;

Костер заметен всем вокруг,

Но перл сокрыт от глаз.

Я мнил, жемчужина моя,

Что я – твой властелин,

Но ты блестишь для всех, и я

Уйду во тьму один.

Конец обманчивым мечтам

И прежнему пути:

Вновь сетью шелковой не дам

Себя я оплести;

Не дам я, страсть, мой челн разбить

Среди твоих стремнин.

И тихо жизнь свою влачить

Я научусь один.

К чему мне душу волновать

Опасным волшебством,

Судьбу сперва благословлять

И проклинать потом?

До смерти феникс одинок,

Себе он господин.

Как без голубки голубок,

Умру и я один.

1808

Песня пажа

Перевод В. Бетаки

Где будет погребен

Тот, чье чувство живо,

Кто с милой разлучен

Судьбою лживой?

Где не шумит волной

Прибой бурливый,

За рощею густой

Под грустной ивой.


Хор

Приснись ему сон счастливый!


Там в полуденный зной

Ручей освежает,

А буря стороной

Вдали пролетает.

Роща глубокой тенью

Горе остудит,

Вовек ему пробужденья

Не будет, не будет!


Хор

Не будет, не будет?


Где будет погребен

Тот, чье сердце лживо,

Тот, кто разрушил сон

Любви счастливой?

Там, где проигран бой,

В поле открытом,

Там беглецов толпой

С ног будет сбит он!


Хор

В крови там пускай лежит он!


Волк будет кровь лизать

Из теплой раны,

Орел будет труп терзать

На поле бранном,

На вечное презренье

Его осудят,

Ему благословенья

Не будет, не будет!

Хор

Не будет, не будет!

1808

Лохинвар

Перевод В. Бетаки

Вдоль границы скакал Лохинвар молодой.

Всех коней был быстрей его конь боевой.

Рыцарь ехал без лат, рыцарь ехал без слуг,

Был при нем только меч, его преданный друг.

Ты в любви благороден, в сраженье – герой.

Кто сравнится с тобой, Лохинвар молодой?

Лорд скакал по лесам, мимо гор, мимо скал,

Реку он переплыл, брода он не искал,

А когда замок Незерби встал перед ним,

Услыхал он, что Элен венчают с другим.

Да, соперник трусливый с душою пустой

Взял невесту твою, Лохинвар молодой.

Но бестрепетно входит он в Незерби-холл

И с другими гостями садится за стол.

С перепугу жених как язык проглотил,

Но отец свою руку на меч опустил.

"Отвечай нам: ты с миром пришел иль с войной,

Иль на свадьбе плясать, Лохинвар молодой?"

"Долго сватался я, дочь не отдал ты мне,

И отхлынуло чувство, подобно волне.

Пусть на свадьбе своей уделит мне она

Только танец один, только кубок вина,

А потом меж красавиц шотландских к любой

Может свататься лорд Лохинвар молодой".

Полный кубок пригубила Элен слегка.

Гость его с одного осушает глотка

И бросает ей под ноги, глядя в глаза:

На устах ее смех, на ресницах слеза.

И руки ее рыцарь коснулся рукой.

"Что ж, станцуем", – сказал Лохинвар молодой.

Так прекрасна она, так он статен и лих!

Любо-дорого видеть танцоров таких!

Хмурит брови отец, и тревожится мать,

И жених свой платок принимается мять,

А подружки твердят: "Лучше с нашей сестрой

Обвенчался бы ты, Лохинвар молодой!"

Чуть приблизились к двери, танцуя, они,

Он возьми да ей на ухо что-то шепни.

Вот они на крыльце и вскочили в седло,

И обоих уже словно ветром смело.

"Ты моя! У кого конь найдется такой,

Чтоб догнать нас?" – кричит Лохинвар молодой.

Вот и Грэмы и Форстеры гонят коней,

И Масгрейвы и Фенвики мчатся за ней.

Ну и скачка была – только вереск шумел!

Но никто беглецов разыскать не сумел.

Ты отважен в любви, ты в сраженье герой.

Кто сравнится с тобой, Лохинвар молодой?

1808

К луне

Перевод И. Комаровой

О ты, плывущий в мутной мгле

Ночного неба страж бессменный!

Тень облак на твоем челе,

Печали полон взор нетленный.

И как бы мог сиять вселенной

Невинный, чистый лик луны

Над миром злобы и измены,

Над миром горя и войны!

Нет, я не сетую сейчас

На эти тучи, как бывало,

Когда их тень у жадных глаз

Красу любимой похищала.

В те дни я их бранил немало,

Хоть туч летучих череда

И на моем лице скрывала

Румянец сладкого стыда.

Луна, клянусь, ты создана,

Чтоб озарять приют влюбленных;

Для них одних сиять должна

В зерцале кладезей бездонных

И, оставляя на оконных

Решетках серебристый след,

Ресниц касаться полусонных,

Шепча, что близится рассвет.

1813 

"Мила Брайнгельских тень лесов"

Перевод И. Козлова

Мила Брайнгельских тень лесов,

Мил светлый ток реки;

И в поле много здесь цветов

Прекрасным на венки.

Туманный дол сребрит луна;

Меня конь борзый мчит:

В Дальтонской башне у окна

Прекрасная сидит.

Она поет: "Брайнгельских вод

Мне мил приветный шум;

Там пышно луг весной цветет,

Там рощи полны дум.

Хочу любить я в тишине,

Не царский сан носить;

Там на реке милее мне

В лесу с Эдвином жить".

"Когда ты, девица-краса,

Покинув замок свой,

Готова в темные леса

Бежать одна со мной,

Ты прежде, радость, угадай,

Как мы в лесах живем;

Каков, узнай, тот дикий край,

Где мы любовь найдем!"

Она поет: "Брайнгельских вод

Мне мил приветный шум;

Там пышно луг весной цветет,

Там рощи полны дум.

Хочу любить я в тишине,

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Медвежатник
Медвежатник

Алая роза и записка с пожеланием удачного сыска — вот и все, что извлекают из очередного взломанного сейфа московские сыщики. Медвежатник дерзок, изобретателен и неуловим. Генерал Аристов — сам сыщик от бога — пустил по его следу своих лучших агентов. Но взломщик легко уходит из хитроумных ловушек и продолжает «щелкать» сейфы как орешки. Наконец удача улабнулась сыщикам: арестована и помещена в тюрьму возлюбленная и сообщница медвежатника. Генерал понимает, что в конце концов тюрьма — это огромный сейф. Вот здесь и будут ждать взломщика его люди.

Евгений Евгеньевич Сухов , Евгений Николаевич Кукаркин , Евгений Сухов , Елена Михайловна Шевченко , Мария Станиславовна Пастухова , Николай Николаевич Шпанов

Приключения / Боевик / Детективы / Классический детектив / Криминальный детектив / История / Боевики
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное