Разоблачение Клаудии

– Всю свою жизнь, Клаудия, вы отдавали себя в лапы садистов, мошенников и преступников, которые вертели вами, как хотели, унижали, оскорбляли… И вот он я, вы сами ко мне пришли. Я делаю все, что вы захотите. Однако им вы доверяли, а мне – нет. Скажите, в чем причина?!

Она пожала плечами.

– Я прислушиваюсь к советам своей духовной наставницы. Звоню ей, и мы часами говорим по телефону. Она помогает мне во многом разобраться.

– И что она говорит?

– Следить за тем, что я вам рассказываю.

Я встал и принялся расхаживать по комнате.

– Клаудия, я терпел, сколько мог. Старался вас понять. Но, наверное, мне лучше вернуться к сочинительству художественных книг. Будем считать, что за эти два года я получил ценный опыт, и на этом завершим работу.

– Дэн, вы не можете так со мной поступить! Все должно идти своим чередом.

– Как говорил Рэтт Баттлер, «Честно говоря, моя дорогая, мне наплевать»…

Клаудия по-детски засмеялась и показала на меня пальцем.

– Кларк Гейбл из «Унесенных ветром»… Да?

Я невольно смутился от такой детской непосредственности.

– Да, Клаудия.

– Я два раза видела его по телевизору!

Я представил, как она сидит одна в постели, подоткнув дверь кухонным ножом, и смотрит старые фильмы. Гнев мой иссяк. Я вздохнул.

– Чего вы хотите от меня, Клаудия?..

Она недоуменно вскинула брови.

– Чтобы вы продолжали работу, естественно. Все получится. Уж если что я могу сказать о вас, Дэн, так это что вы никогда не сдаетесь. Вы докопаетесь до правды, чего бы вам это ни стоило. Беда в том, что я почти не помню те дни. А когда я чего-то не помню, то пробелы заполняю сама и потом не могу сказать наверняка, где настоящие события, а где вымышленные.

– Психологи называют это конфабуляцией.

– У психологов для всего найдется название, – небрежно взмахнула рукой Клаудия. – В общем, я могу рассказать только то, что помню… или что мне кажется, будто я помню. А вам придется самому разбираться, что реально, а что нет.

– Замечательно, – буркнул я.

– У вас все получится, – заверила она.

Я долго сидел, обдумывая ее слова.

Ни на этой неделе, ни на следующей, ни еще через две я не узнал ровным счетом ничего нового. Каждый раз, когда я пытался мысленно вернуть Клаудию в дом Макканов, она словно бы замыкалась в себе. Но однажды жарким душным вечером, когда мы обсуждали какие-то мелочи, я вдруг вспомнил, что хотел задать Клаудии один вопрос по материалам досье, которое получил от Дэвида Лонга, ее адвоката, и того интервью, которое Клаудия давала телерепортеру по имени Дэйв Лейман.

– Я хочу кое-что уточнить.

Она наклонилась ко мне, заметно посерьезнев и сжав кулаки.

Я показал ей записку, написанную рукой Лонга.

– «Почему она сказала Дэйву Лейману, что пыталась связаться с Макканом через Кристин Хердман»?

Клаудия удивленно посмотрела на записку и вдруг просияла:

– Так и было! Я пыталась его предупредить!

– Как именно?

– Звонила Микки в клуб.

– И что случилось?

– Телефон был занят. Я снова набрала, но там опять не ответили.

Я оперся на спинку, поглядывая на Клаудию. У нее был вид ребенка, которому только что вручили долгожданный подарок.

– Я помню… помню!..

Очень медленно я спросил:

– Что вы помните?

– Как звонила Крисси предупредить, что Микки в опасности.

Несмотря на всю свою проницательность, Клаудия явно не понимала, к чему я клоню. Я затаил дыхание и ждал, когда же ее осенит.

– Значит, Клаудия…

Та бестолково хлопала глазами.

– Что?

– Что вы заранее знали о планируемом убийстве.

Она замерла, глядя мне в глаза.

– То есть ваша история о том, что про убийство вы узнали уже после, как подслушали разговор Гэри и Бобби, не имеет смысла.

Клаудия была похожа на лань, загипнотизированную яркими фарами несущейся на нее машины – насмерть перепуганную, но неспособную даже шелохнуться.

– И это же объясняет, как вы предсказали убийство Пигману и Джинджер. Не наутро после убийства. А за день до. Потому что вы заранее знали, что Микки убьют.

Она сникла и кивнула, дрожа всем телом.

– Так вы знали? – спросил я.

– Знала.

– Откуда?

– С того второго раза, когда видела Гэри Левингдона… Нет, погодите!.. – Клаудия вскинула руку. – Я его не видела. Во второй раз я его не видела. Только слышала, как он говорит с Бобби.

– Когда это было?

– Не помню.

– До того или после, как он ночевал у вас в метель?

– После.

– До или после убийства?

– До.

– В будни или выходные?

– Он приходил только на выходных. Потому что в будни Чак и Гэри работали.

Ее привычка называть Таддеуса «Чаком» долгое время сбивала меня с толку, потому что я думал, будто она знала его лично. Но Клаудия с ним знакома не была. Тогда я решил, что это прозвище она услышала от Гэри. Однако, если верить протоколам допросов, и Гэри, и Делайн называли Таддеуса только Чарльзом. Значит, «Чак» – очередная выдумка Клаудии. Еще один повод для разочарований.

Я взял календарь за тысяча девятьсот семьдесят восьмой год.

– Метель была в последние выходные января. Убийство случилось во второй уик-энд февраля. Значит, остается лишь один вариант.

Клаудия указала пальцем на четвертое февраля, на мою заметку с исторической справкой: «Картер и Садат начинают мирные переговоры»[25].