Разоблачение Клаудии

– Разве? Должны были знать, раз отправились туда вместе с соседом.

– Не обязательно. Вы опять спешите с выводами, – упрекнула она.

Мне словно отвесили пощечину.

– Как же тогда?

– Помните, я рассказывала, как позвонила соседу, чтобы тот меня отвез?

– Да.

– Так вот, на самом деле было немного иначе. Это мой сосед знал про убийства и сам меня туда повез.

– Разве?

– Да, именно так. Он один знал, что случилось, и я поехала вместе с ним.

– Зачем?

– Я понятия не имела, что там произошло. А у этого человека был пистолет, и он меня заставил.

– Значит, про Гэри Левингдона, который якобы приходил к вам во второй раз и рассказал про убийство Бобби, вы придумали?

– Да. Простите.

Я по натуре всегда был человеком спокойным, но сейчас боялся, что разнесу к чертям всю комнату.

– И что мы будем делать дальше?

– Вы о чем?

– Как мне продолжать работу над книгой, когда вы постоянно врете?!

– Я же извинилась. Я не нарочно.

– И вы думаете, это меняет дело?

– Чего вы от меня хотите?

– Чтобы вы рассказали правду. Как вы узнали подробности убийства и вообще что оно было?

Клаудия погрустнела.

– Я была там. Я правда была в том доме.

– Когда? В момент убийства?

– Нет. Уже после.

– С этим вашим соседом?

– Да. Господом клянусь, это правда!

– Ладно, Клаудия, давайте вернемся в день убийства. Я никогда не поверю, что вы не помните, кем был ваш сосед: мужчиной или женщиной.

Она заметно напряглась и обиженно пробурчала:

– Вы мне совсем не верите…

– Клаудия, вы пять минут назад признались, что выдумали почти всю историю!

– Я извинилась!

– Допустим. Но, черт возьми, одного «прости» мало! Мы должны снова по шагам повторить, что происходило в ту ночь.

– Мне грустно об этом думать.

Я выключил диктофон.

– Так, может, лучше все бросим? Хватит.

– Дэн, не надо. Я ведь не раз говорила вам, что значит для меня эта книга!

– И что я могу сделать?

– Меня смущает, что вы мне не верите.

– Клаудия, вот в чем загвоздка… Я не хочу огорчать вас, но для книги мне нужно перепроверить каждое слово.

– Дэн, пожалуйста, не бросайте ее!

– Если мы продолжим работу, я должен знать, что произошло на самом деле.

– Я не помню.

– Хотите вспомнить?

Она кивнула.

– Попробую.

Я включил запись и наклонился к ней.

– Вы в машине, едете к дому…

– Какому дому?

– Дому Маккана.

– Который четыре тысячи сто восемьдесят седьмой по Онгаро-драйв?

– Он самый.

– Ясно. А что за вопрос?

– Опишите все, что видите и слышите. Во всех подробностях. Что происходит?

– Помню, что сильно валил снег. Дворники ездили по стеклу взад-вперед, расчищая полукруглые окошки, чтобы мы хоть что-то видели сквозь эту пелену. Мы ехали по шоссе. Обогнали патрульную машину. Мне было очень страшно…

– Дальше.

Клаудия распахнула глаза.

– Вспомнила! Я его вспомнила. Того водителя, который меня вез.

– Это мужчина?

– Я говорила вам, что он рыжий? Я теперь еще и бородку увидела. Высокий такой, с рыжей бородой и в военной куртке. О господи!

– Что такое?

– Теперь я поняла, почему не помнила, какого он был пола.

Я молчал, и Клаудия уставилась на меня с благоговейным трепетом.

– Потому что он бисексуал. Брэйди Би.

Самое ужасное, что ее слова имели смысл.

– Чемпу в своих показаниях вы говорили, что с вами в доме был Двуликий Микки.

– Это я нарочно, чтобы его запутать. У Бобби был еще один приятель, Джокер, мулат. Видимо, я их и объединила.

– А фамилию этого Брэйди знаете?

– Мы звали его просто Брэйди Би. Вот почему я позвонила именно ему. Рядом с натуралами мне всегда было не по себе.

Она взглянула на меня с немым укором.

– Уж простите, – сказал я, – я свою природу переменить не могу. И стараюсь быть с вами честным.

– Может, поэтому я вам и вру. Вы не способны до конца понять меня.

– Я стараюсь, Клаудия. Но без вашей помощи не получится.

Она расплылась в самой святой улыбке.

– Хорошо.

– Ладно, давайте продолжим. Итак, сами вы машину не водите. На местности ориентируетесь плохо. Как же тогда Брэйди Би нашел дом Маккана?

– Пока мы туда ехали, я молилась, чтобы он не понял, чей это дом.

– У него был адрес?

– Понятия не имею.

– Он бывал там на вечеринках?

– Каких еще вечеринках?

– Вы говорили, что прежде тот дом принадлежал вашей знакомой, хозяйке бара. И что она устраивала там гей-вечеринки. Вот я и подумал, что…

– Дэн, как раз хотела сказать… Я не знаю, кому прежде принадлежал дом.

– Но вы говорили…

– Тогда я врала. Теперь говорю правду.

Я откинулся на спинку кресла.

– То есть вы опять все выдумали?

– Только отчасти.

– Знаете, что я понял, Клаудия? Вы поступаете со мной так же, как с Чемпом. Скармливаете кусочки правды, перемешивая их с фантазиями, поэтому толку никакого. И это начинает меня злить. Еще как злить!

Она подалась ко мне, в притворном удивлении распахнув глаза.

– Так и есть, Дэн, вы правы… Простите.

Клаудия взяла меня за руку. Ее пальцы были холодными и мягкими на ощупь.

– Проявите терпение. Дайте мне время. Когда я поверю, что вы не причините мне вреда, то все вспомню и обязательно вам расскажу.

Я уставился на унизанные кольцами пальцы с острыми кроваво-красными ногтями.

– И сколько времени вам потребуется, Клаудия?