Разочарованные (СИ)

– Да я поняла, просто он чертовски красив, признай, и закроем тему, – предлагает Джинни компромисс. – Иначе я тебе перескажу влажные фантазии девушек.

– Кажется, я забыл кое-что в спальне. Встретимся на уроке, – бросил Гарри и поспешил убраться из-за стола, предварительно бросив вопросительный взгляд на Гермиону.

– Что это с ним? – удивилась Джинни.

– Не знаю, – отмахнулся Рон.

– Ты живешь с ним в одной комнате и не знаешь? – поинтересовалась Джинни.

– Лучше спроси ту, с которой он спит по ночам, – зло бросил Рон, кивнув на Гермиону. – Я тоже забыл кое-что в спальне, – и Рон ушел.

– Скажи мне, – просит Джинни, – что Рон сейчас мне соврал, и Гарри не провел с тобой ночь.

– Это не совсем так, Джинн, – мягко говорит Гермиона.

– То есть Гарри не был у тебя?

– Был, но…

– А я думала, что мы друзья, Грейнджер, – Джинни впервые назвала ее по фамилии, и это так сильно задело. – Наверное, это потому, что у тебя мало подруг, и ты не знаешь, что нельзя спать с мальчиками, которые им нравятся.

– Джинни! – но Джинни уже и след простыл.

Гермиона смотрела в спину подруге, и не понимала, где она повернула не туда.

Рон старательно ее игнорировал, а Гарри, после небольшой заминки с утра, был немного грустным. Неприятно, когда говоришь о любви к девушке, а утром эта самая девушка заявляет о том, что его враг сексуален. И пусть Джинни об этом ничего не известно. Гарри было неловко, ведь он уже знал, что девушки поссорились, а Гермиона молча стерпела очередное оскорбление, чтобы сохранить секрет друга. Было обидно.

– Может, сходим на вечеринку Слизнорта вместе? – предлагает Поттер.

– А так можно? – шепотом спрашивает Гермиона.

– Ну если хочешь, можешь позвать кого-то другого, – кивает он на противоположную сторону класса.

– А надо кого-то приглашать?

– Это не обязательно, но в пригласительном стоит плюс один, – улыбается девушке.

– Я подумаю, хорошо?

– А я смотрю, ты совершенно не ревнуешь? – кивает Драко на противоположную сторону кабинета.

– Зачем? – пожимает Нотт плечами. – Они ведь друзья.

– Именно.

– Но они гриффиндорцы, Драко, – тихо смеется Теодор.

Спокойствие Теодора просто убивало Драко. Драко не мог смотреть на нее, не мог думать о ней спокойно, не мог представить ее под кем-то или на ком-то, а Нотт так философски к этому относился.

«Что-то тут нечисто», – подумалось Малфою.

Из размышлений его вывел противный звук звонка.

Казалось, все вернулось на круги своя – он прилежно учился, вечерами, а иногда ночами, пропадал в Выручай-комнате, иногда позволял себе трахнуть Паркинсон. Он даже смог пересилить себя и пару раз в неделю проводил вечер в компании Забини, Нотта и Грейнджер. Именно после этих посиделок он шел и вколачивался в горло Паркинсон чуть ли не до потери пульса. Его не было всего две недели, а эта Грейнджер уже сменила свои колготки на чулки! Когда Малфой заметил, как Теодор играет с краем чулок, он чуть не поперхнулся огневиски, которое пил. В тот вечер Панси кричала далеко не от удовольствия.

– А где Нотт и Забини? – спросил он, влетая в гостиную.

– Готовят какой-то доклад в библиотеке, – говорит Гермиона, отрываясь от Истории Хогвартса.

– А, понятно.

– Если придешь позднее, то обязательно их застанешь.

– А может, я не хочу уходить?

– Да делай ты, что хочешь, – слишком звонко говорит девушка.

– Ну давай подождем их вместе, – предлагает он, усаживаясь к ней на диван в их гостиной.

– Прости, что?

– Подождем, говорю, вместе.

– Ни за что, – она захлопывает томик и уже встает, но он дернул ее обратно. – Что ты себе позволяешь?

– Жду твоего обожаемого Нотта.

– Убери от меня руки, – говорит Гермиона. – Мне больно.

– Потерпишь.

– Малфой, когда ты вернулся весь разбитый и помятый, я хотела тебя поддержать и выразить сочувствие, но ты, упрямая задница, снова все испортил. А теперь ты думаешь, что мы вместе тут посидим?

– Ну да.

– Малфой, я … Катись к черту, в общем, – Гермиона не стала распространяться насчет его умственных способностей, поэтому решила подождать остальных слизеринцев в одиночестве.

– Мне не нужны лживые ободрения, Грейнджер. Поэтому думай своей очаровательной головкой, когда в следующий раз откроешь свой рот.

– Я никогда не вру, Малфой! – она даже встала в приступе ярости. Да кто он такой, чтобы обвинять ее во лжи? – Я была искренна! Мне правда жаль, Драко.

Драко.

Как серпом по яйцам. Даже сердце пропустило удар. Он поднимается со своего места.

– Покажи, – приказывает, нет, просит он.

– Что? – не понимает девушка.

– Покажи, как тебе жаль.

Она непонимающе смотрит на него, ожидая расшифровки его фразы. Она кажется такой беспомощной и растерянной, что Малфой с удовольствием дает ей понять, как это показывается. Один шаг – и он уже ее целует. Гермиона делает шаг назад, он шагает следом, не размыкая губ. Она пытается ослабить хватку его сильных рук на своих плечах, он лишь закидывает ее руки себе за спину, где им самое место. Его губы такие уверенные, что вся решительность Гермионы тает. Несколько раз ей снились такие реалистичные сны, где он ее целовал. И кто бы мог подумать, что правда оказалась такой же, как и ее романтический сон.