Разорванный круг

– Он… оно… не знаю, как его назвать… – промычал Эрника. – Я думаю, мы должны и дальше доверять ему.

– Несокрушимый Уклон, – сказал Усса, усаживаясь на стул, – включи связь. Их на меня, меня на них. Показывай им только меня, и ничего более.

– А если они проследят, откуда исходит сигнал? – спросил Эрника. – Они могут выстрелить прямо в тебя!

– Мы находимся слишком глубоко – с орбиты атака сюда будет совершенно неэффективна, – сказала Соолн. – Если они надумают атаковать нас, им придется уничтожить весь планетоид… или захватить его.

– Я сделаю так, чтобы передача у них принималась сразу с нескольких мест.

– Да будет так.

Несокрушимый Уклон приблизился к Уссе ‘Кселлусу, завис перед ним, чуть наклонил линзы и спроецировал перед собой голографическую картинку. Усса увидел изображение в натуральную величину сан’шайуум в золотом декоративном шлеме. Значит, это был пророк. Сан’шайуум сидел в антигравитационном кресле – не таком, каким пользуются иерархи. Сан’шайуум шевельнулся в кресле, и Усса услышал голос.

– Я известен как пророк внутреннего убеждения, – сказал сан’шайуум. – Вы меня видите, слышите?

– Я вас вижу и слышу, – ответил Усса.

– И я узнаю вас, Усса ‘Кселлус. Вы меня помните?

– Нет.

– Мы не встречались непосредственно, но тем не менее пересеклись как-то раз на планете Синего и Красного. Насколько я помню, мы наблюдали друг за другом издалека.

– Правда? Тогда вы – Мкен ‘Шре’а’бен.

– Да, я известен и под этим именем. Я сейчас один в моей секции корабля. Я не хочу, чтобы кто-нибудь с моей стороны слышал наш разговор. Я предпочитаю не интересоваться тем, слушает ли наш разговор кто-нибудь с вашей стороны. Но поскольку я здесь один, вам не обязательно называть меня пророком внутреннего убеждения или «ваше высокопреосвященство».

– Какая щедрость с вашей стороны!

– Мне трудно судить, когда сангхейли говорят в насмешку, а когда – нет. Я не могу читать по их лицам или голосам. Так что если это была насмешка, то ваш юмор потерян втуне. Если хотите, можете называть меня просто Мкен, я считаю, что мы должны говорить как два разумных существа, беседующие с глазу на глаз, говорить откровенно и без церемоний.

– Хорошо. Можете называть меня Усса… только не думайте, что бесцеремонный разговор означает слабость. Давайте перейдем к главному.

– Вот вам мое предложение, Усса. Если вы и ваши сородичи сдадитесь, я предприму все необходимые действия, чтобы добиться разрешения на возвращение вас всех в целости на Сангхелиос и предоставление вам всех законных прав. Вы и ваша супруга должны будете сдаться, с тем чтобы предстать перед судом… и, скорее всего, вас ожидает казнь после вынесения приговора. Но ваши сородичи, я уверен, будут в безопасности.

Усса задумался. Он ожидал худшего. «Ваши сородичи, я уверен, будут в безопасности». Может ли он довериться этому сан’шайуум?

Впрочем, это не имело значения. Он не мог сдаться. В этом-то и было все дело.

– Я веду сражение по нескольким причинам, но главная среди них, Мкен, состоит в том, что сангхейли никогда не должны сдаваться.

– Но разве сангхейли не могут… заключить мирное соглашение? Уж такое-то должно быть возможно! Если бы вы не могли заключать мирных соглашений, ваш вид давно бы уничтожили. Здесь со мной тысячи сангхейли, они все жаждут вашей смерти, потому что вы предали заключенный ими мир, их торжественную присягу Писанию Союза. Большинство из тех, с кем вы встретитесь в бою, если я отдам приказ, – сангхейли.

– Они не настоящие сангхейли. Настоящие мы – мы можем заключить мирное соглашение, если оно не предусматривает капитуляцию. Мы можем договориться о взаимном отводе сил, вы и я, и тогда мы улетим в какое-нибудь другое место. И будет мир.

– Этого я не могу вам предложить – мы не можем отойти. Но я могу обещать вам: если вы дадите свободу вашим сородичам, позволите им вернуться на Сангхелиос, я использую все мое немалое влияние, чтобы с ними обращались хорошо, чтобы им позволили вести прежний образ жизни. И вы позволите взять вас в плен – это не будет символической капитуляцией. Вас и вашу супругу. И суд Ковенанта вынесет вам приговор.

– И меня казнят.

– Или, может, вам позволят сражаться на арене, пока вас не убьют. Такое, насколько мне известно, практикуется на Сангхелиосе.

Усса не мог поверить ни одному сан’шайуум, даже если этот и был с ним искренен.

– Когда вы сделали мне это предложение, вы сказали: «Я предприму все необходимые действия, чтобы добиться разрешения». Экое коварство – сформулировать таким образом. Мы с вами знаем, что вы вряд ли добьетесь такого разрешения. Я предвижу уничтожение моих сородичей, если позволю себе сдаться в плен, как вы предлагаете.

– Я не иерарх, но я не лишен влияния. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вашим сородичам не причинили никакого вреда.

– Ковенант на Сангхелиосе будет рассматривать их как угрозу безопасности. Они не допустят этого. Я знаю свой народ… или тех, кто был моим народом. Мы все до единого будем уничтожены. И сан’шайуум, вероятно, на это и рассчитывают.

Теперь настала очередь Мкена засомневаться. Он шевельнулся в антигравитационном кресле.