Разорвать порочный круг (СИ)

Старк сразу запрокинула голову назад, пробуя рассмотреть, что происходило, и на этот раз у нее это вышло. Вскочившие со своих мест мужчины открыли ей обзор и бросились к поднявшемуся на колени Болтону. Заплаканным лицом Волчица встретилась взглядом с Рамси, и в ту же секунду у нее внутри вспыхнула боль, которая разлетелась по всему телу да ударила невыносимым жжением в глазах. Новые слезы застелили глаза дочери Старка, из груди вырвался новый поток всхлипов и рыданий, и она уже больше не видела перед собой перевернутого вверх тормашками мужа, на лице которого запечатлелись тревога и страдания, которых она до этого мига ни разу не видела на его лице.

Новая вспышка боли пронзила грудь Сансы, когда на ее глазах один из подбежавших к Рамси мужчин с размаху ударил его в голову сжатым кулаком и, опрокинув на землю, нанес еще два таких же удара. Глядя на упавшего мужа, Волчица не могла не вздохнуть, ни выдохнуть, все ждала, когда он пошевелится или попробует привстать. Однако ничего не происходило, Рамси так и лежал в полной неподвижности, и собравшаяся в груди девушки боль вырвалась наружу громким ревом и ничем не сдерживаемыми рыданиями. Всхлип следовал за всхлипом, приступ за приступом, вой за воем, а обступившие ее мужчины продолжали утолять свою похоть.

Чем дольше плакала Волчица, тем более безразличным ей становилось происходящее. Наваливалась неподъемная усталость и слабость, и, когда мужчины закончили развлекаться с ней и вновь связали по рукам и ногам, осталась в неподвижности лежать на покрывале. В полнейшей апатии и со все еще иногда наскакивающими всхлипами она наблюдала за тем, как бандиты собирали ее и Рамси пожитки, лошадей, а затем, собрав все понравившееся, направились снова к ней.

«Они убьют тебя. Все кончено», — прозвучала в голове такая страшная для обычного времени мысль, но не вызвавшая сейчас почти никакого отклика. Все сейчас завершится. Здесь и сейчас, она готова принять смерть — у неё все равно ничего уже не осталось.

Думать такие мысли было страшно, но Санса ничего не могла поделать с собой и лишь смотрела из-под полуприкрытых ресниц на курящих и поглядывающих на нее мужчин.

— Что с ней делать будем? — подал голос тучный мужик с густой черной бородой, к которой уже успела прикоснуться седина.

Стоявший рядом с ним белобрысый сделал длинную затяжку, не спеша, смакуя, выдохнул дым от самокрутки и, оценивающе взглянув на Старк, проговорил:

— Давай отведем ее на ставку к ребятам — и денег за нее получим, и по пути еще сможем с ней покувыркаться.

Толстяк кивнул головой и выпустил изо рта струйку дыма. Волчица громко сглотнула и закрыла глаза, не желая никого видеть. О какой ставке они говорили? Куда собираются ее отвезти? По телу пробежала мелкая дрожь, и вырвался наружу тихий всхлип, ставший ответом на слова бандита о будущем девушки. Почему она не могла забыться сейчас? Почему не могла отрешиться от всего и просто дышать, ничего не осознавая и ни от чего не страдая? Почему не могла быть кем-то другим, сейчас спокойно спавшим в своей постели, может, даже в кругу семьи? Почему? Почему?

В груди снова стала зарождаться боль и защипало глаза. Сколько же в ней было сил, что она могла заплакать еще один раз? У этого вообще был конец? Завершение, что принесет с собой облегчение? Навряд ли, только продолжение или перерождение во что-то новое…

Тучный харкнул в снег и с довольством произнес:

— Повезло нам сегодня, добра надолго хватит, не говоря уже о деньгах и лошадях, — он бросил окурок на присыпанную тонким слоем снега землю и, придавив ногой, продолжил: — И девка что надо попалась. Давно я таких молоденьких и хорошеньких не имел.

— Угу, — промычал главарь, о чем-то раздумывая, а потом добавил: — Что с тем?

Волчица видела, как белобрысый кивнул головой в сторону Рамси, и закрыла глаза. Ей было страшно услышать, что ответит в следующий миг второй бандит, было боязно узнать, что ее мужа убьют, если еще не убили теми ударами по голове. С замиранием сердца и зажмуренными глазами она начал слушать заговорившего:

— Не знаю. Как будем уезжать, разрежем веревки. Очухается, так очухается. Нам он все равно не нужен.

Робкая надежда затеплилась внутри дочери Старка, и та приоткрыла глаза да возвела взор к стоящим над ней мужчинам. Второй же мужик покивал головой и, кинув и свой окурок, проговорил, наклоняясь к Сансе:

— Ладно, едем. Забираем ее, а того парня освободи и проверь, если у него что ценное. Нам он помехой не будет.

— Хорошо.

Уже через несколько мгновений дочь Старка была закинута на плечо мужчины и понесена к лошадям. Она сумела кинуть взор в сторону Болтона, что так с места и не сдвинулся, и с болью подумала про себя о том, что никуда не хотела уходить с этого места, хотела точно знать, остался ли в живых Рамси. Но силуэт лежащего около костра мужа всё отдалялся от нее, а вскоре и вовсе исчез из вида, и внутри вдруг все замолчало: устало за долгую ночь и не хотело ни о чем говорить. И нельзя было понять, слышались ли в груди отголоски прошлой боли или это была новая… Просто хотелось закрыть глаза и забыться.

***

Ночь