Читаем Разорвать порочный круг (СИ) полностью

Рамси рванулся вперед вдоль обнаруженных следов и буквально через пару секунд запнулся в шагах, остолбенел от новой волны ужаса и отчаянья: если отправиться на поиски лошади, то потом он навряд ли сможет отыскать Сансу — следы будут затоптаны людьми или занесены снегом. Однако другого выбора у Болтона не было, и он, на миг оглянувшись назад и очень быстро осмотревшись по сторонам, побежал вперед, думая пока идти по следам, а как попадется на пути кто или деревня — раздобыть себе коня и езжать, гнать быстрее вперед, пока те ублюдки не ушли слишком далеко и не затерялись на просторе Речных земель.

Сердце громко и часто барабанило в груди, беспокойство то усиливалось, то немного спадало. Изредка являл себя и страх, который сменялся новой тяжестью и нытьем в груди, да глаза время от времени начинало жечь от готовых вырваться наружу слез. В некоторые мгновения накрывало отчаяньем, за которым являлось свежее, сильнее беспокойство. Все ушло задний план, осталась лишь желание, нужда найти скорее Сансу.

***

Полдень


Спертое дыхание перешло в хрипы, боль в глотке и легких не утихала ни на секунду, да перед глазами уже давно рябило. Мышцы ныли от продолжительной быстрой ходьбы по снегу, в отдельные моменты у Рамси создавалось ощущение, что именно на этом шаге ноги подкосятся от усталости, и он, упав в снег, подняться и пойти в ближайшие пару часов не сумеет.

Однако прикоснувшиеся к телу тревога и страх придавали сил, безостановочно гнали вперед и прикрывали собою боль в голове, усталость, жажду и голод. Иногда, совсем изредка, горло сдавливало будто железной рукой, и внутри начинал зарождаться рвущийся наружу всхлип, что так и погибал внутри, лишь откликнувшись слабой, почти незаметной болью в груди, которую Болтон с легкостью смахивал и шел дальше, сосредотачиваясь полностью на дороге.

На некотором расстоянии впереди виднелись сбоку от дороги селянские дома, и как раз разыскивающий их Рамси устремился туда, ощущая, как ускорилось сердцебиение и волнение вскружило голову. От тракта к деревушке сходила узкая, плохо разъезженная дорога, но даже глубокий снег не смог замедлить Болтона, который, натолкнувшись на подобие препятствия, зашагал лишь с еще большим остервенением и упорством. Хрипя, сорвав голос, но пока того не понимая, он пробирался скорым шагом к селению, на ходу расстегивая на себе одежду от охватившего тело жара.

Отсюда он без лошади не уйдет, только бы найти одну. Время поджимало, шансов отыскать Сансу оставалось все меньше… Снова появилось желание плакать, однако быстро исчезло в никуда.

Приметив себе один из крайних домов, Болтон с уверенностью направился к нему, уже издали высматривая хлев и надеясь, что там сыщет коня. Надо было торопиться, надо было торопиться, надо было торопиться…

Ярко-голубые глаза Рамси были устремлены только к одному дому, его мысли были прикованы только к одной лошади. Еще немного, и он уже будет у сарая, еще немного, и он поскачет вслед за женой. Будет ехать, пока не отыщет ее.

Перед глазами возникла добротная деревянная дверь с железной круглой ручкой, за которую сейчас потянул бастард. Дверь с легкостью подалась, пропуская внутрь хлева, где в нос ударил запах сена да испражнений скота. Взгляд Рамси заметался из стороны в сторону, однако быстро остановился, найдя то, что искал его обладатель. Голова слегка закружилась от осознания удачи, но радость эта была недолгой и вскоре сменилась беспокойством, движения стали нервными и торопливыми, во многом суетливыми. Поводья с уздечкой не разбирались в руках, все путались, поворачивались не в ту сторону, цеплялись за застежки. Волнение нарастало, в некоторые мгновения застилало глаза пеленой, а времени оставалось все меньше и меньше…

Сбоку послышался глухой стук дерева о дерево. Одного быстрого взора в сторону звука хватило Рамси, чтобы сообразить, что кто-то хотел сюда войти из дома и сейчас настойчиво тянул за ручку чуть подсевшей, не подавшейся с первого раза двери. Действуя инстинктивно, Болтон в мгновение ока метнулся вбок за низкую стенку, что разделяла между собой два стойла и, прижавшись к ней спиной, выхватил засапожный нож, который бандитам у него найти не удалось.

Широко открытые глаза устремились к проходу, мимо которого должен был пройти вошедший сюда человек. Разум подсказывал превратившемуся вслух и соблюдающему тишину Рамси, что находился он в этом месте в выгодном положении, надо было только не спешить и дождаться того мига, когда кто-нибудь пройдет мимо стойла, в котором он спрятался. Кружилась голова от волнения, хотелось приоткрыть рот и быстро, шумно задышать, наполнив легкие воздухом. Однако Болтон вместо этого постарался притихнуть, заставлял себя дышать медленно и равномерно, чтобы не издать никакого звука, да боролся с накатывающим желанием выглянуть из-за стены или вообще выйти из стойла.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
1984. Скотный двор
1984. Скотный двор

Роман «1984» об опасности тоталитаризма стал одной из самых известных антиутопий XX века, которая стоит в одном ряду с «Мы» Замятина, «О дивный новый мир» Хаксли и «451° по Фаренгейту» Брэдбери.Что будет, если в правящих кругах распространятся идеи фашизма и диктатуры? Каким станет общественный уклад, если власть потребует неуклонного подчинения? К какой катастрофе приведет подобный режим?Повесть-притча «Скотный двор» полна острого сарказма и политической сатиры. Обитатели фермы олицетворяют самые ужасные людские пороки, а сама ферма становится символом тоталитарного общества. Как будут существовать в таком обществе его обитатели – животные, которых поведут на бойню?

Джордж Оруэлл

Классический детектив / Классическая проза / Прочее / Социально-психологическая фантастика / Классическая литература