Читаем Разорвать порочный круг (СИ) полностью

— Большое спасибо вам, лорд Болтон, за теплый прием. Нет ничего лучше вечера, проведенного в обществе семьи Хранителя Севера, — выдержав паузу и обменявшись легкими улыбками с хозяевами, Бейлиш продолжил: — К сожалению, мне не посчастливилось присутствовать на церемонии бракосочетания Болтонов и Старков, но не могу же я оставить без внимания столь чудное событие? Поэтому предлагаю выпить за молодоженов. Успехов и процветания новой семье!

— Спасибо, лорд Бейлиш.

Петир поднял свою чарку и отсалютовал молодым, после чего отхлебнул вина и присел на место.

Изобразив подобие улыбки, что не коснулась его холодных бледных глаз, Рамси вернул Петиру жест и пригубил свой напиток. Дочь же Старков посерела в лице, бросила холодный взгляд в сторону мужа и лишь из уважения к Мизинцу притворилась, будто отпивает из кубка.

«Девочке стоит стараться лучше», — подумал про себя лорд Бейлиш, внимательно наблюдая за своей подопечной, что сидела, все так же поджав губы, и холодно поглядывала на всех. Ее поведение привлекало внимание и кричало о неприязни к дому Болтонов, и такой человек, как Русе, такого из виду не упустит и никогда не позволит девочке приблизиться к себе ближе, чем на пушечный выстрел. Если у Старк был… хотя, кого обманывать? — «если» здесь было неуместным — зуб на лорда Болтона, тогда ей следовало держать свои эмоции под контролем и строить хорошие отношения с мужем, чтобы потом заручиться его поддержкой. Это было не то время для Сансы, чтобы задирать нос и смотреть на всех с презрением: такие замашки могут больно укусить ее в будущем.

И тут, как нельзя кстати, слуги начали подавать второе, а Русе послал еще за вином.

Довольно скоро в зал явилось существо, едва ли похожее на человека и источающее от себя отвратительный запах, и принесло сюда бутылку с вином. У бедняги, в котором при ближайшем рассмотрении Мизинец узнал Теона Грейджоя, отсутствовала одна рука, на ее месте были намотаны грязные, требующие скорой смены бинты, что скрывали от глаз уродливый обрубок. Вторая, то есть левая рука, с виду казалась целой, однако, приглядевшись, можно было заметить, что мизинец отсутствовал, а большой и средний палец были сломаны и сросшиеся неправильно кости доставляли Теону боль.

Бедняга опустил свою ношу на сервировочный столик и начал медленно, дабы еще больше не навредить своим покалеченным рукам, откупоривать бутылку. Примечательно, что происходило это в полнейшей тишине: присутствующие отложили в сторону свои приборы и, кто с интересом, кто с отвращением, а кто с полнейшим безразличием, наблюдали за Грейджоем. Справившись с пробкой, Вонючка поспешил разлить по чаркам вино.

Русе предупредительно выставил руку, сдержанно отказываясь от предложенного напитка. Уолда мило улыбнулась наполняющему ей кубок бедняге и слегка отклонилась корпусом вбок, чтобы по возможности избежать неприятного запаха, исходившего от тела Теона.

Петир, хоть и пребывал в легком ступоре, однако повел себя тактично и сделал вид, будто ничего необычного не произошло. Кивком головы поблагодарив Вонючку, он дружелюбно улыбнулся Уолде с Русе и потянулся к своему кубку, искоса поглядывая на то, что осталось от Грейджоя. Русе бы таким заниматься не стал, а уж его реакция на появление бедняги и подавно свидетельствовала о том, что лорд Болтон был ни то чтобы не причастен к пыткам, но и к Железнорожденному испытывал отвращение. Что ж, очевидно, это была работа рук бастарда. Довольно интересное открытие, оказывается Мизинец многого не знал о сыне Болтона.

Следующим же, к кому подошли, оказался Рамси. Он в упор смотрел на Грейджоя и пристально следил за каждым его движением. А и без того нервного Вонючку стали подводить нервы: рука, которой он держал бутылку, дрожала до такой степени, что ему приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы не пролить вино. Бедняга так сосредоточился на этой задаче, что упустил ту секунду, когда его рука опустилась слишком низко к кубку и при особенно сильном приступе дрожи ударила горлышком бутылки по внутреннему краю.

Далее все происходило очень быстро.

Со звоном чарка покачнулась и опрокинулась, разлив свое содержимое на стол. Санса моментально оттолкнулась от стола и со скрежетом ножек стула о каменный пол отъехала назад, испугавшись, что разлитое вино может пролиться на ее светлое платье. Девушка с недовольством посмотрела на мужа, словно это он специально кинул в нее этим бокалом, и поджала губу. В то же время Уолда удивленно охнула и в растерянности посмотрела на устроенный бардак. Русе, с полным отсутствием каких-либо эмоций на лице, взглянул на упавший бокал, на Теона, на бокал, на гостя, снова на Теона, а затем на своего бастарда. Болтон младший в свою очередь одарил Вонючку рассерженным взглядом, глянул на Сансу, мельком стрельнул глазами в сторону Петира, еще раз на Сансу и затем встретился взглядом с отцом.

Круг замкнулся.

Испугавшись и поняв, что он попал в передрягу, Вонючка опустился на колени и залепетал заикаясь:

— П-п-простите, хоз-хоз-яин, это слу-случайность. Это б-б-больше не повториться, прошу, простите!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
1984. Скотный двор
1984. Скотный двор

Роман «1984» об опасности тоталитаризма стал одной из самых известных антиутопий XX века, которая стоит в одном ряду с «Мы» Замятина, «О дивный новый мир» Хаксли и «451° по Фаренгейту» Брэдбери.Что будет, если в правящих кругах распространятся идеи фашизма и диктатуры? Каким станет общественный уклад, если власть потребует неуклонного подчинения? К какой катастрофе приведет подобный режим?Повесть-притча «Скотный двор» полна острого сарказма и политической сатиры. Обитатели фермы олицетворяют самые ужасные людские пороки, а сама ферма становится символом тоталитарного общества. Как будут существовать в таком обществе его обитатели – животные, которых поведут на бойню?

Джордж Оруэлл

Классический детектив / Классическая проза / Прочее / Социально-психологическая фантастика / Классическая литература