Разрезающий лабиринт

— Послушайте, я знаю, что должен поведать вам долгую и волнующую историю, но тут нечего рассказывать. Думаете, я там делал заметки, борясь с волнами вдвое выше Тимона? Ничего особенного я не помню. Задыхался, захлебывался, тонул. Просто тонул. Помню голос отца, выкрикивающего мое имя. И не слышал ни маму, ни сестру.

Он не выдержал. Грудь сжалась от неожиданного всхлипа, а затем из нее вырвался крик, столь же непреодолимый, как тот безумный ливень. Садина в мгновение ока подскочила к нему и притянула к себе.

Ему хватило нескольких минут. Он осторожно высвободился и встал.

— Об остальном легко догадаться.

Айзек подошел к палатке и начал ее разбирать.

— Идемте уже отсюда.

Он работал яростно, с бешеной скоростью. Закончив с палаткой, взялся за другую и практически в одиночку свернул весь лагерь. Ему не мешали. Садина выглядела грустной, а Тимон — еще грустнее, словно не Айзек, а он потерял в один день всех родных. А может, так оно и было.

Двадцать минут спустя от лагеря не осталось и следа, можно было отправляться в путь. Айзек обливался потом, лямки рюкзака впивались в плечи, но чувствовал он себя гораздо лучше.

— Пойдемте, — сказал он и, не дожидаясь ответа, зашагал вперед — на север вдоль реки, напоминавшей о себе постоянным шумом.

Глава одиннадцатая Мост-призрак

I Александра

Сегодня вечером она откроется.

Пусть знают. Это станет последним кусочком пазла, который обеспечит их преданность. Поклонение. Все эти тайные встречи, хитроумные планы, интриги, взаимные обещания и посулы привязали к ней этих людей, словно корабль к причалу. Сегодня вечером найтовы превратятся в железные цепи, которые невозможно разорвать.

Встретились на обычном месте: в заброшенном подвале под разрушенным складом, который остался бесхозным еще до появления на свет кого-либо из присутствующих. Странно, как все это здание еще не обвалилось.

Ее рогатый друг, который долго отказывался сообщить свое имя и лишь на прошлой неделе назвался Маннусом — наверняка воображал себя воплощением мужественности, — сидел по правую руку от Александры за импровизированным столом, найденным в руинах. В комнате присутствовало еще шесть человек: три женщины и трое мужчин, одетые в желтые одеяния Лабиринта. Все, кроме еретика Маннуса, были преданными поборниками веры, набожными до мозга костей. Во всяком случае, считали себя таковыми. Именно то, что ей нужно. А после того, что вот-вот услышат и увидят, они будут пресмыкаться у ее ног. В буквальном смысле слова.

— Давайте начнем, — сказала она.

Маннус скрестил руки на груди, искоса поглядывая на остальных. Рога комично торчали из его головы, и Александра знала, что он еще до конца вечера напомнит об обещании удалить эти дурацкие штуки с помощью профессионала, который не сломает ему черепную коробку.

— Мы все подготовили к воскресенью, — объявил Маннус. — Ровно в полдень, когда большинство наших единоверцев соберутся у входа в Лабиринт на мессу.

Подала голос одна из женщин — без рогов.

— Я всего лишь хотела бы повторить то, что говорила с самого начала. Не надо начинать в святое время. Это неправильно.

Женщину поддержал сосед — тоже безрогий, но с именами знаменитых Глэйдеров, вытатуированными по всему лицу.

— Я полностью согласен.

Маннус хлопнул ладонью по столу и вновь сложил руки.

— Мы планируем убить часть Божества, — вскричал он, — а потом украсть самую священную реликвию в истории человечества, а вас беспокоит, что это будет сделано во время мессы Лабиринта? Я в вас ошибся?

— Успокойся, Маннус, — пожурила его Александра. — Не то я тебе помогу.

— Вы обещали представить доказательства, что он отошел от веры, — вмешалась другая женщина.

Несколько недель тому назад Александра решила не утруждать себя запоминанием имен.

— Мы видим в этой миссии проявление своей преданности, а не кощунство.

— Ладно, хорошо, — проворчал Маннус. — Ваши возражения внесены в протокол… Никакого чертова протокола нет, но я запомню. В общем, в воскресенье. В полдень. Встретимся там, где собираются паломники, а когда они увлекутся своим делом, незаметно ускользнем. Дом Божий приблизительно в полумиле оттуда. Когда будем на месте, каждый знает, кому что делать.

Следующим заговорил мужчина с татуировками.

— Если мы прекрасно все знаем, зачем тогда собрались? Где обещанное доказательство?

Маннус не ответил, только посмотрел на Александру. Пора. Когда она встала и выскользнула из халата, упавшего на пол, присутствующие затаили дыхание. Под балахоном она носила тончайшее одеяние, окрашенное в нежнейшие и ярчайшие цвета, с вплетением золотых и серебряных нитей. Александра стянула с головы запачканный сажей парик, бросила поверх упавшего халата, вытащила грязными пальцами шпильки, которые удерживали пучок, и по плечам заструились волосы — густые, темные, самые роскошные волосы на свете.

Больше от нее ничего не требовалось.