Разрезающий лабиринт

Сирота молча пятился вниз по склону, пока не убедился, что невидим для чужих глаз, затем встал в полный рост и пошел обратно к грузовику. Рокси следовала за ним по пятам.

— Я спрашиваю, похожи они на плохих людей? — требовала ответа Рокси. — По-моему, они совершенно безобидны.

Он пока не мог ответить. Лучше бы она осталась на холме. Положив руки на капот, стоя спиной к женщине, Сирота закрыл глаза и заставил себя сделать пять долгих глубоких вдохов. «Минхо, — подумал он. — Меня зовут Минхо».

Он хватался за эту мысль, отгоняя темное чувство — инстинкт сначала убивать, а потом задавать вопросы. Не успел он пройти этот мысленный маршрут, как тут же усомнился в себе. Эти люди могут быть заразны. Или обладать тем же инстинктом, что и он.

— Надо уезжать. Ничего, если они услышат, все равно не догонят. Можно просто ехать дальше на север, вдоль реки, пока не найдем другой мост — этот машину не выдержит.

Рокси ничего не ответила: не проворчала, что не согласна, не пробубнила «угу». Сирота вздохнул: легче было бы справиться с этой проблемой в одиночку. Спорить не хотелось. Испустив еще один тяжелый вздох, он повернулся. Рокси нигде не было. Исчезла. Он побежал обратно вверх, надеясь, что она не натворит глупостей. Достиг вершины. Нет… не исчезла. Она уже ступила на шаткий мост.

3 Джеки

Дни тянулись один за другим, неотличимые друг от друга, как две капли воды. Сегодня — то же самое, что вчера, завтра — то же, что сегодня, в таком же порядке. С утра до вечера тянулась утомительная однообразная рутина.

Сначала — утреннее пробуждение. Едва открыв глаза, Джеки видела сияющее лицо Доминика, прирожденного жаворонка, который просыпался раньше всех. «Проснись и пой», — как любил говорить ее папа. Они потягивались, зевали, ели нехитрый завтрак, болтали и сворачивали лагерь, постоянно преследуемые страхом потерять след Айзека и Садины. И так — день за днем, неделю за неделей. Вроде бы близко, рукой подать, но по-прежнему недостижимы. Это походило на погоню двух улиток: первая перемещается на дюйм, вторая медленно следует за ней. Почти незаметно.

И все-таки они продвигались вперед. За Садиной. За Айзеком.

Целый день в пути. Вечером разбить лагерь, поспать, а утром все сначала, начиная с улыбающейся физиономии Доминика. Джеки потеряла счет дням, и очередной день не обещал ничего нового. Если бы не река. Она несла перемены, дарившие беспричинную надежду. Джеки почему-то радовалась.

Они уже несколько часов шли вдоль западного берега полноводной, быстрой реки, на которую наткнулись прошлым вечером. Шум реки звучал приятным умиротворяющим хором. Из воды торчали огромные камни, о поверхность которых разбивались стремительные белые потоки. Водовороты, брызги пены, все это буйное движение сбивало с толку, производя обманчивое впечатление застывшей картинки.

Джеки так увлеклась чудом природы, что забыла о необходимости смотреть под ноги, споткнулась о кочку и через две секунды растянулась на тропинке лицом вниз. Выплюнув грязь, она подняла голову и обнаружила, к своему огорчению, что все до единого члены отряда остановились и смотрят на нее.

— Не ушиблась? — сдерживая смех, спросила Миоко.

Джеки вытерла лицо и встала, делая вид, что ей плевать на ободранные коленки.

— Очень приятно, что моя неуклюжая задница доставила вам столько веселья.

— Всегда пожалуйста, — ни к селу ни к городу сказал Доминик, и все перевели взгляды на него, хотя могли бы уже привыкнуть к его неуместным высказываниям.

А Джеки вдруг обратила внимание на точку далеко внизу по реке, почти на линии горизонта. Интересно, заметил ли ее кто-то раньше. Она так точно не видела.

— Это что, мост? — указала она.

Все головы повернулись в заданном ею направлении. Через водную гладь проходила смутная тень в форме полумесяца, действительно напоминавшая мост.

Ответил старина Фрайпан:

— Мне скоро девяносто лет, и я вижу не лучше, чем одноглазая летучая мышь. Неужели я один заметил эту хреновину полчаса назад?

Ему никто не ответил; вероятно, все чувствовали примерно то же, что и Джеки — благоговение и вместе с тем странный временной сдвиг, словно земля под ногами внезапно превратилась в зыбучий песок. Почему-то мост представлялся каким-то знаком. Туманная дымка рассеялась, и мост стало видно яснее. Приблизительно в миле от них.

— А стоит ли туда идти? — рассудительно спросил Доминик. — Мне мама в детстве рассказывала, что под мостами живут тролли. Напугала до чертиков.

— Хочешь сказать, что под этим мостом может обитать тролль? — спросила Триш, радуясь возможности подколоть одного из старейших друзей. — Честно говоря, я не верю в троллей. На девяносто девять процентов уверена, что их не существует.

— Зато шизы существуют. И вполне могут жить под мостами. Или висеть на них. Голову даю на отсечение, там висит несколько шизов.

— Ты грибов объелся? — спросила Миоко. — Больше так не делай.

Друзья говорили и говорили; их слова постепенно превращались в неразборчивый гул, заглушаемый громким шумом реки. Джеки вдруг показалось, что она кое-что рассмотрела вдалеке. Она была почти уверена.