Разрушенная клятва

– У моей матери был друг, – говорю я. – Мальчишка, которого она знала с детства, так же как знают друг друга Бо и Дьюк. Они вместе ходили в начальную школу. В конечном счете его семья вернулась в Северную Каролину, на землю индейцев чероки. Но моя мама и Вайя продолжали общаться – он навещал ее, когда его семья возвращалась за чем-то в Силвер-Ран. Но к тому времени, как мама вышла замуж, они не виделись с Вайя уже три года. У нее также было два младших брата – мама говорила тебе?

– Одного из них звали Эббот, и он был высоким, как Грейди, да? – уточняет Риона.

– Точно. Дядя Эббот. Другого звали дядя Эрл. На момент ее свадьбы им было всего тринадцать и пятнадцать. Но они оба были высокими и крепкими, если ты понимаешь, о чем я.

– Я никогда не сталкивалась с бедностью, но я видела мальчиков, которым рано пришлось стать мужчинами, – кивает Риона.

– До замужества мама регулярно виделась со своими братьями и сестрами и продолжала о них заботиться. Но, как только она переехала в дом Эллиса, он запретил им видеться. Им не разрешалось звонить или навещать сестру, а моя мама едва могла выйти из дома. Только в компании Эллиса. Разумеется, они беспокоились за нее, и не только потому, что о них больше некому было позаботиться. Они пытались подсунуть маме записки, когда Эллис привозил ее в город. И два или три раза пытались ее навестить. По всей территории стояли ворота и были развешены камеры. Дядя Эббот перелез через забор, чтобы поговорить с ней, когда мама была мной беременна, незадолго до родов. Она пыталась убедить его, что все в порядке и ему нужно оставить ее в покое. Но на маме была белая рубашка, и Эббот видел синяки на ее руках даже сквозь ткань. Так что он ушел, но позвонил Вайе. Эббот сказал: «Селии нужна помощь. Ты поможешь ей?» И Вайя приехал тем же вечером со своими двумя сестрами. Они провели у участка Эллиса всю ночь до самого раннего утра, Эббот и Эрл были с ними. Напуганные, они спорили о том, стоит ли им идти в дом сразу, и беспокоились, что Эллис мог причинить маме боль, увидев Эббота в объективе камеры. Что, конечно, и произошло. Но они также боялись, что он может сделать с ней что-нибудь похуже, если поймает их при попытке вломиться в дом. Моя мать рассказала им, что у него в доме десятки пистолетов – по одному в каждой комнате. Так что они ждали всю ночь напролет. Затем наутро Эллис не вышел на работу в обычное время. Они снова стали спорить, что делать. Наконец, черный БМВ Эллиса тронулся с места с хозяином за рулем. Они ждали, пока он отъедет от дома. Затем одна из сестер Вайи подошла к двери. Они знали, что Эллис не узнает ее на камере. Ей пришлось перелезть через забор. Затем она подбежала к двери и позвонила, опасаясь, что никто не ответит. Что моя мама не может ответить. Но она ответила. Мама выглянула в окно и открыла дверь. Ее лицо было настолько избитым и опухшим, что она даже не могла толком разглядеть Аму, только одним глазом. Ама сказала: «Мы уезжаем прямо сейчас. Ты хочешь что-нибудь взять?» – и моя мать ответила: «Ничего. Мне не нужно ничего из этого дома». Она сняла свое обручальное кольцо и оставила его на пороге. Они бежали по территории, зная, что Эллис, скорее всего, уже мчит назад на всех парах. Они добежали до забора, но моя мать не могла перелезть из-за своего живота. Ама встала на четвереньки, чтобы мама могла залезть ей на спину, а затем подняла ее. Вайя ждал с той стороны, чтобы подхватить маму. Они рванули так быстро, как только могли. Машина стояла ниже по дороге, подальше от камер, чтобы Эллис не видел, кто ее увез.

Я перевожу дух. Следующую часть рассказа не знает никто, кроме членов моей семьи. Во всяком случае, никто из ныне живущих. Я перевожу взгляд на Риону. Все это время мы идем бок о бок, касаясь друг друга лишь едва. Наши руки всего в дюйме друг от друга.

Риона ждет продолжения. Ее лицо напряженное и кажется бледнее, чем обычно, – вероятно, она сопереживает. Я знаю, что девушке нравится моя мама, и ей неприятна мысль о том, что ее, беременную, избивали до полусмерти.

Странно думать о том, что технически я присутствовал при этой истории. Просто взятый за компанию почти доношенный плод. Естественно, ничего из этого я не помню. Я всего лишь пересказываю то, что услышал от матери, после того как нашел на чердаке ее свидетельство о браке.

Она была готова рассказать мне все, как только я узнал правду, и описала эту историю в мельчайших подробностях, а Вайя добавил то, чего она не знала или забыла.

Эта история отпечаталась в моем мозгу. Это было самое неожиданное, что только случалось со мной. Всю жизнь я чувствовал себя надежно и в безопасности и никогда, даже на секунду, не задумывался, что Вайя может быть моим «не настоящим» отцом.