Разрушитель миров

– Вы – наследница Веретенной крови. Крови Древнего Кора, – ровным тоном проговорил он, все-таки решив передать ей хотя бы что-нибудь. – Ваши предки были путешественниками из иного мира, смертными, как и жители Варда, но все же отличавшимися от них. Некоторые говорят, что корцы были рождены не в другом мире, а в самих Веретенах. Но ваша династия угасла вместе с цивилизацией Древнего Кора, и с каждым новым столетием ее наследников становилось все меньше и меньше. – Ее глаза сияли, отражая звездный свет и умоляя его продолжать. – Ваш беспокойный дух питается кровью Древнего Кора; это она заставляет вас стремиться к большему и разжигает в вашем сердце настолько глубинные стремления, что вам сложно их осознать.

Казалось, ее черные глаза потемнели еще сильнее. Она буквально источала запах нетерпения.

– Несколько десятилетий назад я рассказывал то же самое вашему отцу. – Рваная рана на сердце Дома вновь открылась. Он поморщился, но все же продолжил. – Когда он пылал яростью и отчаянием – смертный мальчик среди живых статуй, которому не удавалось обратить свою плоть в камень, как бы сильно он ни старался.

У Дома перехватило дыхание.

– Мне очень жаль, что в детстве рядом с вами не было никого, кто знал бы о вашей крови и ее влиянии на вас. О том, кем вы являетесь благодаря ее наследию, – тихо добавил он. – Простите, что не мог вам помочь.

В этот раз она не стала укорять его за извинения, но ее лицо внезапно посуровело, а в глазах как будто захлопнулись невидимые ставни. Что бы она ни искала, ей не удавалось это найти.

– А как же мой отец, воспитанный бессмертными, которые не могли даже вообразить, каково это – жить в смертном теле? – спросила она. – Вы должны жалеть и его тоже.

Сердце Дома пронзила раскаленная игла. Он поморщился и отвел взгляд. В следующее мгновение он услышал, как Корэйн встала, шелестя травой, словно порыв буйного ветра.

– Древние не спят, не едят и не стареют, – горько произнесла она. – Но вас можно ранить. Умеете ли вы любить? Научили ли вы этому моего отца? Одно я знаю точно: меня он не любил.

– Ни в одном из миров не существует ни единого существа, которое не умело бы любить! – запальчиво произнес Дом. В его древней душе вспыхнула и угасла жгучая ярость, наполнив его до краев и тут же опустошив до дна. Ему было все еще непривычно ощущать внутри себя разъедающий яд злости. Не понимая, что делает, он прошел по поросшему травой холму и навис над Корэйн, словно могучая гора.

Корэйн не отступила.

– Бесспорно, я любил вашего отца, – продолжил он. – Словно родного брата или сына. Я видел его первые шаги и первый зуб, я слышал его первые слова – ну или, скорее, вопль. Видел, как падает на землю первая капля его крови. А потом я увидел последнюю.

В душе Дом заходился жутким криком, снова переживая все, что произошло.

С губ Корэйн не сорвалось новых вопросов; ее неутолимое любопытство все же дало сбой. За ее плечом, словно две свечи, сияли распахнутые глаза Сарн.

– Возвращайтесь ко сну, миледи, – прошептал он, оборачиваясь к Корэйн широкой спиной.

Она с готовностью подчинилась, опускаясь на землю с очень человеческим вздохом. Закрыв глаза, она тут же застыла, но Дом слышал ее неровное дыхание и бешеный стук сердца. На другом краю поляны сердце Сарн билось неторопливо и размеренно. Убийца больше не закрывала глаз.

Дому захотелось поддеть ее ухмылкой, но тут он почуял странный запах и застыл на месте.

Дым.

Древний не двигался, приподняв голову и принюхиваясь к воздуху. Где-то неподалеку вился дым, и его запах окутывал Дома, словно призрачный ветер. Бессмертный не видел его, но ощущал едкую вонь и резкий привкус. Они ничуть не напоминали ни горелую древесину, ни паленую траву.

Но они были знакомы Дому.

Это был запах плоти, сожженной до кости. Запах кожи, превратившейся в пепел.

По его спине прокатилась волна ужаса.

Сарн уже вскочила на ноги, сорвав с головы капюшон и напрягшись всем телом. Она бросила на Дома пронзительный взгляд, считывая страх, отразившийся на его лице.

– Корэйн, вставайте! Сарн, лошади! – крикнул он, одним прыжком оказавшись рядом с Корэйн. Он взял ее за плечи и поднял на ноги, прежде чем она успела открыть глаза.

Убийца-амхара бросилась к животным без каких-либо возражений, но застыла на границе леса. Ее клинок запел, вылетая из ножен. Перехватив рукоять, Сораса подняла меч над головой, и он стал похож на стальную хищную птицу, готовую броситься на добычу.

Дом слышал дыхание лошадей – они спали как ни в чем не бывало. Но запах горелой плоти лишь усиливался, и Корэйн прижала ладонь к носу, глядя на Дома слезящимися глазами.

– Что это? – спросила она дрожащим голосом.

Древний не ответил, но заслонил девушку собой, все еще держа ее за руку.

Сарн медленно отходила назад, не опуская меча. Она не поворачивала головы, вглядываясь в тени, пролегшие между шишковатыми стволами кипарисов. Дому не нужно было находиться на ее месте, чтобы понять, что именно она увидела.

Оставался один вопрос: сколько их было.