Разрушитель миров

Вокруг нее суетились моряки, готовившиеся поднимать паруса и выплывать в сторону Аскала. Они выкрикивали фразы на нескольких языках, достаточно хорошо известных Корэйн. Эти люди неплохо справлялись со своей работой: пусть они и уступали команде Мелизы, но обычно на пассажирских кораблях дела обстояли еще хуже. Стоило Корэйн закрыть глаза, и она могла бы притвориться, что находится на борту «Бурерожденной»; что ее мать раздает указания, стоя на носу корабля, а со стороны берега на них смотрит порт Лемарты. Еще чуть-чуть – и Корэйн нужно будет вернуться на землю, чтобы проводить отплывающих взмахом руки, в то время как ей самой предстоит остаться на якоре в вечном ожидании перемен.

Но она не закрывала глаз. Эти дни остались в прошлом.

Она поняла, что улыбается, лишь когда ощутила, что ее зубов касается ветер. Тело Корэйн расслабилось, несмотря на все ее страхи и меч, нависший над их головами. Вот он, вкус свободы.

– Ты похожа на лошадь, выбравшуюся из загона, – проговорила Сораса безразличным голосом.

Убийца-амхара стояла у перил в нескольких шагах от Корэйн и наблюдала за ней внимательным взглядом, в котором, однако, не читалось ни малейшего интереса. Хотя капюшон Сорасы был откинут на спину, ее лицо оставалось непроницаемым, словно камень. Тем не менее ее тело рассказывало понятную историю – от рук, затянутых в перчатки, до шеи, спрятанной за плотной шнуровкой. Ее плащ скрывал от посторонних глаз меч и кинжалы, а одежда – каждый дюйм кожи, покрытый татуировками. Ее черные волосы раскинулись по плечам; они так долго были завязаны в косы, что теперь слегка кучерявились. Глаза Сорасы были густо подведены сурьмой, и на каждом веке виднелось по золотой полоске. В целом она производила впечатление обычной жительницы Айбала, ничем не примечательной, если не считать ее медных глаз. Едва ли кто-нибудь мог обратить на нее внимание и выделить из числа остальных путешественников.

Корэйн изо всех сил попыталась скрыть радость и волнение. Она хотела бы прятаться за маской с такой же легкостью, как это делала Сораса.

– Я хочу запомнить ее, – проговорила Корэйн, пожав плечами и указав на раскинувшуюся перед ними Лекорру. – Пока еще могу.

На секунду маска соскользнула с лица Сорасы, и на ее лице появилось странное выражение. Не страх, но нечто близкое к нему. Настороженность. Готовность нападать, словно у ощетинившейся кошки. Напряжение, звенящее в воздухе перед грозой. Убийца-амхара видела воинов Пепельных земель столь же ясно, как и все остальные, независимо от того, хотела она признаваться в этом или нет. И это воспоминание явно заставляло ее нервничать.

Корэйн в каждом вдохе и выдохе ощущала то же самое, ни на мгновение не забывая ни о войске мертвецов, ни о Том, Кто Ждет, ни о собственном дяде, ведущим на нее охоту. Она ни разу не видела лицо Таристана, но ей казалось, что у них с ним одинаковые глаза: пустынно-черные, голодные и жадные.

– Ты когда-нибудь видела что-нибудь похожее на… них? – пробормотала Корэйн. Прирожденная убийца, получившая образование в Гильдии, Амхара, наверняка знала о мире больше, чем прикованная к берегу пиратская дочь.

Сораса ответила ей долгим и тяжелым взглядом.

– Я видела много такого, что напугало бы кого угодно, – проговорила она. – Чудовищ и людей. В основном людей.

Корэйн вспомнила ту ночь на холме неподалеку от Лемарты. Когда существа растворились, словно клубы дыма, Сораса продолжала вглядываться во тьму. Хотя опасность исчезла – даже, можно сказать, не существовала изначально, – женщина была напугана.

– То есть ответ на мой вопрос – нет, – фыркнула Корэйн.

– Ты ушла далеко за пределы своей безопасной гавани, Корэйн ан-Амарат, – холодно выдохнула Сораса, прищурив глаза так сильно, что они превратились в щелочки. Корэйн почувствовала, что ее видят насквозь, и это ощущение ей крайне не понравилось. – И собираешься зайти еще дальше.

Корэйн сжала зубы и, отвернувшись от города, бросила взгляд на шею Сорасы. Она вспомнила черного, словно масло, скорпиона, набитого на коже убийцы, который поднимал ядовитое жало, готовясь атаковать. «Была ли эта татуировка наградой или наказанием?» – хотелось спросить Корэйн.

– Ты тоже ушла далеко от дома, Сораса.

Солнце сияло в волосах убийцы, освещая золотом каждый черный локон. Сейчас, когда на открытое лицо Сорасы падал свет, Корэйн видела на ее коже следы старых шрамов. Тонкие раны, давно уже затянувшиеся, оставленные чьим-то клинком или кулаком. Они рассказывали о долгих годах тяжкого труда, проведенных в месте, которое Корэйн никогда не доведется увидеть. В ее мозгу вспыхнуло ненасытное любопытство. Оно вызывало легкое раздражение, словно головоломка, которую было невозможно решить.

Убийца переступила с ноги на ногу.

– Возможно, тебе стоит проверить, как дела у Дома. Сходи и убедись, что он там не сгнил и ничего не облевал, – произнесла она, жестом указывая на трюм. Древний, которому маскировка давалась с большим трудом, проводил путь до Аскала в дивном помещении, располагавшемся под палубой.