Разрушительная любовь

– Но я все-таки беспокоюсь, – Иван закурил сигарету, слегка нахмурившись. Он зачесал волосы назад, надел костюм и даже галстук, хотя торчал один в кабинете и смотрел дурацкую драму о шпионах времен холодной войны. Он всегда следил за собственной внешностью, даже если рядом никого не было. В следующей части нашего разговора он переключился с английского на украинский. – Ты словно сам не свой. Отвлекаешься. Не сосредоточен. Каролина сказала, ты являешься в офис лишь несколько дней в неделю и всегда уходишь до семи.

Я подавил вспыхнувшее раздражение.

– Моя ассистентка не должна обсуждать мое расписание с другими людьми.

– Я генеральный директор, у нее не было особого выбора, – Иван потушил сигарету и наклонился вперед, пристально глядя мне в глаза. – Расскажи мне про Аву.

При звуке ее имени на его губах по моему позвоночнику пробежало напряжение. Я даже не собирался спрашивать, откуда он про нее узнал, – не только у меня были повсюду шпионы.

– Рассказывать нечего. Она хорошая давалка, – произнесенные слова были на вкус как яд. – Вот и все.

– Хмм, – дядя посмотрел на меня скептически. – Итак, твоя месть. Вот и все?

Он так резко менял темы, что для ответа мне потребовалось на полсекунды больше обычного.

– Нет, – я еще не закончил с человеком, которого уничтожу. Пока нет. – Будет еще.

В рукаве оставался еще один козырь.

Я хотел забрать все у человека, который забрал все у меня. Его бизнес, его семью, его жизнь.

И я планировал это сделать.

Но стоило ли оно того?

– Хорошо. А то я подумал, ты размяк, – Иван со вздохом посмотрел на фотографию в рамке, стоявшую у него на столе. Он и мой отец, совсем молодые. Только переехали в США, оба в дешевых костюмах и одинаковых шляпах. Но если дядя выглядел суровым и серьезным, то глаза моего отца светились, словно он открыл великую тайну, о которой больше никто не знал. От увиденного у меня сжалось горло. – Никогда не забывай, что случилось с твоими родителями и бедной малышкой Ниной. Они заслуживают всей справедливости мира.

Словно я когда-нибудь смогу забыть. Даже если бы у меня не было гипертимезии, эта сцена осталась бы в моей памяти навсегда.

– Не жульничать! – крикнул я через плечо по дороге в ванную. За утро я выпил два яблочных сока, и казалось, вот-вот лопну. – Я узнаю.

– Ты все равно проигрываешь! – закричала в ответ моя младшая сестренка Нина, вызвав смешки родителей.

Я показал ей язык и захлопнул за собой дверь. Меня раздражало, что я никогда не мог победить Нину в детский Скраббл, хотя она была на два года младше меня, а я, по словам родителей и учителей, обладал IQ гения. Она всегда отлично управлялась со словами. Мама говорила: возможно, она станет писательницей.

Я сходил в туалет и вымыл руки.

Тем летом меня отправили в специальный лагерь для одаренных детей, но лагерь казался мне жутко скучным. Все задания были слишком простыми. Единственное, что мне нравилось, – шахматы, но в них можно играть где угодно. Я пожаловался родителям, и вчера они приехали за мной и забрали домой.

Я вытирал руки, когда вдалеке раздался громкий хлопок, а потом крики.

Я побежал в гостиную и увидел, что родители ведут Нину к потайному ходу за камином. Я очень любил за это наш дом – он был полон потайных проходов и секретных местечек. Мы с Ниной провели бесчисленные часы, исследуя каждый укромный уголок, – игры в прятки становились куда увлекательнее.

– Алекс, сюда. Скорее! – Мамино лицо исказилось от паники. Она схватила меня за руку сильнее, чем когда-либо прежде, и толкнула в темноту.

– Что происходит? Кто здесь?

Сердце забилось в бешеном ритме. Я слышал странные голоса, и они приближались.