Разум вне Меня

Подняв веки, что позволило зрительным проводникам опознавать эту реальность, я не спешил покидать пределы кровати, из-за укоренившейся привычки вспоминать «Сновидения» (или другие «Жизни»), так или иначе пережитые мною. Витая в собственном «Разумении» я, с особым пристрастием, надеялся найти то, что поможет определить род деятельности, которому следует себя посвятить и уловить «Суть» моего присутствия в этом одновременно хаотичном, со стороны «Человечества», и невероятно прекрасном, со стороны «Природы», «Мире».

Желание использовать такой способ «Самопознания» зародилось во мне после «Смерти» старшего брата, которого («Понимание» о моём настоящем отношении к нему поступило только после его гибели) я безмерно любил всем своим «Существом», обожал и уважал. Это ужасное несчастье стимулировало внутри меня нечто особенное, что зачастую стало заставлять размышлять о «Загадках Мироздания» и «Смысле Жизни». Оно же и лишило меня манеры беспечно тратить своё «Время» и «Энергию», дарованные для «Существования». И что немаловажно мне удалось не впасть в депрессию, в которой часто пребывают «Люди», лишившиеся ближнего своего.

«Депрессия – это гной, со стремительной скоростью заполняющий наш организм и медленно его убивающий».

Из этого сна, мне не удалось извлечь ни малейшей доли ценной информации. Но его сюжет, а конкретно концовка, меня неистово напугал.

Хронология грёз.

Я стоял на площади неизвестной мне местности в окружении тысячи, куда-то спешащих с муравьиным стремлением, «Людей». От плотности скопления «Биомассы», давящей со всех сторон, ощущался дискомфорт, вынудивший меня начать пробираться к свободному «Пространству» сквозь представшее предо мной препятствие, указывающее на то, что я представляю из себя лишь слабого, не наделённого особым значением микроба.

Их целенаправленность блокировала им видимость меня, от этого вылазка усложнилась, но невозможной не стала.

Спустя пару десятков решительных выпадов мне удалось изойти из социального потока.

Я остановился у стены, похожего на бизнес-центр, здания и стал наблюдать за процессами, производившимися толпой.

Ощущение чужого взора на мне побудило посмотреть в левую сторону от себя, в область источника…

…им являлось чёрное пятно…

…тёмная масса…

…сгусток мрачной энергии, смотрящий на меня своим, словно вытягивающим душу, взором.

В состоянии, что приводится страхом, я машинально отвернул взгляд с этой сущности на толпу…

…Но это уже не толпа…

…Это тот же сгусток, но значительно возросший в размерах.

Он стал – распространяться…

…Через несколько мгновений «Мир» канул в черноту, остался лишь я висящий в невесомости…

…Страх окутал здравомыслие…

…Я почувствовал, как моя «Телесная Оболочка» разъединяется…

…Она распадается…

…Я находился в центре бесконечного пузыря, грани которого отщепляли частицы, составляющие моё тело…

…Жизненное безветрие…

Извечная…

…ПУУУУУС… ТОООООО… ТАААААААА…

Глава 2

Я вернулся в Реальность.

Выудив детали сна из бездны «Памяти», и не найдя в них ни искорки того, что смогло бы помочь мне ввязать себя значимостью в этот «Мир», я продолжил организовывать своё утро. Оно состояло из нескольких довольно обыденных, но всё же необходимых для полноценного пробуждения, занятий. Первое – это разминка тела: приседания, отжимания, бег на месте. Второе – исполнение предназначения ванной комнаты. Третье – пробуждение «Мозга» посредством «Воображения» (я представлял, как стремительно лечу сквозь «Безгранное Ничто»). Расширял «Сознание» таким образом.

Мой «Разум». Мой «Личностный Оазис». «Рай» моей «Сущности». «Вместилище Умиротворённости». Место, где я распыляюсь по «Пространству» и «Времени». Совмещаюсь с самой «Материей Жизни».

Свой «Внутренний Мир» я воспринимаю как индивидуальную «Пустыню Одиночества», которая дарует мне возможность познать своё «Жизненное Выражение», находясь близко от того места, откуда мы произошли – из «НЕБЫТИЯ».

Я считаю, что основой порядка в «Мире» является порядок как внутри своего «Тела», так и снаружи. Меняя себя, изменяешь мир. Избитая фраза, трюизм, но истинная. Придерживаясь этого суждения, я на протяжении двух лет повторяю эти, уже привычные, утренние дела.

Закончив их, я отправился на кухню позавтракать.

В этом плане родители опередили меня. (Да, пока живу с родителями)

– Добрейшего утра вам! – провозгласил я.

– Доброе! – дружно прозвучал ответ.

Обменявшись приветствиями, я присоединился к трапезе.

Я знал, что через мгновение на меня опрокинут множество каверзных вопросов, касательных моей бездеятельности. Выработанная тенденция. Отношусь я к ним презренно, но ничего иного тогда не оставалось, как вновь привести убедительные аргументы в свою защиту.

– Ну… чем собираешься наполнить свой новый день, сын? – ехидно спросил отец.

Вот он первоначальный, намекающий на неприятное выяснение отношений вопрос.