Разведчик Петра Великого

– По возвращении из Москвы как-то сразу не получилось нам с тобой откровенно поговорить. Всё времени никак не могли найти. Всё дела да дела, – Алексей Никифорович снова приумолк. Видно, собирался с мыслями. – Лена тебе передавала большое спасибо за себя и в первую очередь за мать. Дом они в Рязани купили. Хороший, большой и тёплый. Лена мне рассказала, как ты в последний свой визит к ней очень крепко отругал её за мать. Сначала она обиделась, а теперь благодарит тебя! Иногда человеку очень нужен внешний толчок, чтобы он понял, что живёт не совсем так, как нужно. Иначе такой человек как поезд без машиниста, будет переть вперёд по рельсам, пока не врежется во что-то или пока топливо у него не закончится. Кстати, тех денег, которые ты ей тайком оставил в коридоре, как раз хватило и дом купить, и обставиться. Теперь Татьяна Михайловна с Леной в новом доме живут вдвоём и на тебя молятся.

– А как же служба в МУРе? – удивился Николай. – Лена же на хорошем счету была. Перспектива роста неплохая, а для Александра Сергеевича она прямо как родная дочка.

– Лена подала рапорт о переводе в Рязань по семейным обстоятельствам. В Рязани тоже криминалисты нужны. Так что работы ей и там хватит. Да и Татьяна Михайловна в последнее время что-то хворать стала. Ей присмотр нужен.

Алексей Никифорович отвернулся так, чтобы Николай не видел его глаз. Но тот понял его состояние. После стольких лет скитания в чужих временах найти родных людей.

– Так получается, что Лена – твоя дочь? – догадался бывший опер.

– Да, Николай, ты прав. Лена – это моя дочь, а её мать, Татьяна Михайловна, – моя бывшая невеста. Та самая, с которой мы договорились, что поженимся, как только я вернусь из Афгана. Лена рассказала мне, что Таня так и не вышла замуж. Родила её, сама воспитала и до сих пор меня ждёт. Даже несмотря на похоронку, Таня до сих пор верит, что я жив и обязательно должен вернуться! – с трудом произнёс последние слова Алексей Никифорович и с какой-то обидой в голосе продолжил: – А я сижу здесь, в степи у костра, за сотни лет от человека, который до сих пор меня помнит и любит. Понимаешь, Николай? Таня до сих пор меня любит и ждёт домой! Ведь сколько лет после Афгана уже прошло! Просто с ума сойти можно! А она всё ждёт! Лена сказала, что через своих знакомых сможет нам с Андреем сделать документы. Офицерские книжки у нас сохранились. Все данные в военном архиве есть. Так что оформят нас с Андреем как вернувшихся из афганского плена фронтовиков-десантников. Вот такие дела.

– И что ты решил делать?

– Ты меня прости, Николай, но судьба дала нам с Таней второй шанс быть вместе! Другого шанса у нас с ней уже не будет! Так что доведу до Москвы петровское посольство и к своим в Рязань подамся! Ежели что, ты к нам Марфу и Никитку отправляй. Сами устроимся и им документы выправим. Сам знаешь, за деньги многое можно сделать. В нашем времени Марфе и Никитке всё-таки спокойнее будет, да и не за горами время, когда Никитка в школу должен будет идти. Не в петровские же времена его в школу отдавать!

– Я тебя хорошо понимаю, Алексей Никифорович и поэтому не могу держать подле себя, но моя дорога теперь лежит на Урал. Вот тогда Марфу и Никитку и отправлю к вам, чтобы спокойнее по горам и тайге шастать! – ответил Николай и увидел в глазах Александра Никифоровича, этого сурового человека, прошедшего не одну баталию, видевшему множество смертей, скупые мужские слёзы. Николай всё понял и тут же попытался сменить тему разговора: – А Лена поверила, что мы были в другом времени?

– Она видела, как мы с Марфой и Никиткой уходим через стену – обратно в прошлое. Так что не поверить в реальность происходящего у неё на глазах было довольно сложно.

– И получается, что Лена теперь знает, кто такая Марфа? – не глядя на Алексея Никифоровича, глухо спросил Николай.