Разведка и другие тайные службы древнего Рима и его противников

Однако опираться на своих земляков после обретения власти оказалось гораздо более сложно, чем в период борьбы за власть. Пуническая знать доминировала в Римской империи недолго. Её погубило то же, что ранее погубило и прежнюю римскую знать, — междоусобная борьба. Клодий Альбин, которого Септимий Север объявил «цезарем», — своим младшим соправителем, мечтал о большем. Уже в 195 г. он провозгласил себя «августом», и между бывшими союзниками разгорелась война, завершившаяся в 197 г. яростной битвой при Лугдунуме. Одержавший победу Септимий Север расправился и с Клодием Альбином, и со всеми его сторонниками. Ближайшим соратником Септимия Севера был его земляк Гай Фульвий Плавтиан, дочь которого, Плавтиллу, Септимий Север выдал замуж за своего старшего сына Каракаллу. Но в 205 г. Плавтиан был уличён в заговоре и казнён, а Плав-тилла сослана. В 211 г. Септимий Север умер, оставив власть двум своим сыновьям. Но те не ладили между собой. Уже через год Каракалла убил своего младшего брата, Гету, а заодно расправился и со всеми его сторонниками. Охраной Каракаллы ведал его претор претория, пуниец Опеллий Макрин. Но в 217 г. Макрин подстроил убийство Каракаллы и сам стал императором. Через год Макрина свергнул и казнил родственник Северов, Элагобал, объявивший себя внебрачным сыном Каракаллы. Вместе с Опел-лием Макрином были казнены его сын и все его сторонники. Но и Элагобал правил недолго, в 222 г. он был свергнут и убит своим двоюродным братом, Александром Севером. Междоусобицы обескровили пуническую знать Рима, как некогда обескровили и прежнюю знать, а кроме того, император теперь больше опасался своих родственников и соплеменников, которые могли претендовать на престол, чем тех, кто не состоял с ним в родстве. Это привело к тому, что императору пришлось назначать на высшие государственные посты не только пунийцев. Но в 235 г. Александра Севера сверг один из его лучших полководцев — Максимин Фракиец, чей приход во власть знаменовал усиление позиций выходцев из Придунайских провинций. Через три года пуническая группировка попыталась взять реванш: в провинции Старая Африка провозгласил себя императором Гордиан Первый, одновременно объявив своим соправителем своего сына Гордиана Второго. Гордиан Первый был одним из богатейших людей Империи, и ему удалось добиться признания сената, однако в то время, когда сенат признал его императором, отец и сын Гордианы погибли в боях с верными Максимину войсками. Пуническая группировка всё же смогла победить: в разгоревшейся гражданской войне Максимин был свергнут, а императором стал внук Гордиана Первого — Гордиан Третий. Но пуническая группировка ослабла и очень скоро, после того как в 245 г. в результате заговора погиб Гордиан Третий, навсегда сошла с политической сцены Рима. После этого у власти в Риме были в основном выходцы из Придунайских провинций, что объяснялось тем, что именно оттуда стали набирать основную часть войск Империи. Иногда императорами становились и выходцы из азиатских провинций, а также выходцы из Галлии. В конце существования Западной Римской империи ключевую роль в политике стали играть представители из германских племён, которые нередко и выбирали будущего императора. Германским вождём Одоакром был свергнут и последний римский император Ромул Августул.

Суммируя вышесказанное, важно отметить, что именно с того момента, когда римский народ (потомки основателей Рима) перестал ощущать себя единым народом, а принадлежность к некоторым этническим группировкам давала преимущество в борьбе за власть, государство стало клониться к упадку. И хотя в основе государства лежали прежние римские законы, а латинский язык по-прежнему использовался в качестве государственного, национальные особенности жителей провинций стали превалировать. Если ранее лица, получившие римское гражданство, особенно те, которые добились некоего положения в обществе, спешили принять римские имена, то теперь очень многие выходцы из племён и народов, населявших Империю, продолжали, даже находясь на службе, носить свои прежние имена и соблюдать свои обычаи. Рим уже не мог «переваривать» всех своих подданных, объединяя их в этнически однородную массу с едиными традициями, языком, верой и культурой. Тем не менее, сложившаяся в Риме практика предоставления равных прав всем гражданам, в том числе права занимать любую должность независимо от места рождения и национальности, всё ещё была мощным клеем, скреплявшим Империю и позволявшим римлянам самых разных национальностей ощущать Рим своим родным государством, а римская государственная машина, хотя и начала давать сбои, ещё не исчерпала свой потенциал.