Разведка. «Иван» наоборот: взаимодействие спецслужб Москвы и Лондона в 1942—1944 гг.

Итак, в SOE получили сообщение от польско-австрийского беженца, достигшего Швейцарии. Этот человек утверждал, что является выпускником Университета Дублина в Ирландии и профессором кельтской культуры в Университете Берлина. Он был вынужден бежать оттуда, так как узнал о приближающемся аресте из-за своих еврейских корней. Прячась на пути в Швейцарию в германском Фрайбурге, этот профессор услышал, что в июне местная полиция арестовала неких «английских парашютистов», которые в начале года были сброшены у гряды Кайзерштуль. В SOE проверили и поняли, что это район состоявшегося в начале года парашютирования «Никитиной» и «Горелова», группы «Тоник»…[471]

К этому из SOE добавили, что 6 июня 1943 г. по обвинению в сокрытии агентов, парашютированных британцами, немцы арестовали некоего Мюллера, проживавшего по швейцарским документам на Альбертштрассе во Фрайбурге. В дополнение сообщалось, что в целости найдены их передатчик и коды, которые, по информации источника SOE, теперь использовались в радиоигре с Москвой[472]. Ещё британцы сообщили, что уже не беженец-профессор, а некий их агент подслушал разговор солдат в поезде, шедшем из Фрайбурга в Мюнхен. По сведениям британского агента, солдаты говорили о том, что во Фрайбурге арестована женщина-парашютист, которую вычислили, когда она отправила сообщение на английском знакомому, работавшему на заводе в Маннхайме, но открыл это послание не адресат, а начальник цеха[473]. Насчет письма на английском – что-то очень странное. Но женщина-парашютист? Выходит, это «Никитина»-Ноффке…

На данном этапе построим рассказ так, как он до сих пор звучал в Британии.

Поздние западные версии

«Никитина»-Ноффке связалась с контактом во Фрайбурге, и он, Мюллер, отправил открытку своей сестре в соседнюю Швейцарию: «Инге приехала, но потеряла свой чемодан»[474]. Такой невинный текст не вызвал подозрений у цензоров. Однако те, кто получил открытку, знали, как его правильно понять. Из Швейцарии соответствующее сообщение об «Инге»-Ноффке было радировано в московский Центр посредством «Красной капеллы». И вскоре «Директор» проинструктировал о необходимости передать группе «Тоник» новый передатчик[475].

Тем не менее из показаний лейтенанта Манеберга следует, что арест Эльзы Ноффке произошёл не только и не столько в результате радиоперехватов: «В тот же период русский агент в Вене раскрыл адрес пожилой пары во Фрайбурге»[476]. Кем был этот «русский агент в Вене»? Очевидно, кем-то из двух участников группы «Содовая», о которых мы говорили выше… «Чайка»? «Конрад»?

У гестаповцев на пожилую пару из Фрайбурга ничего не было[477], но теперь за их жилищем установили наблюдение. Тогда-то и выяснилось, что у этих «безобидных» старичков имелся друг – «бизнесмен из Фрайбурга»[478] (видимо, тот самый Мюллер).

Далее приведём ещё одну цитату из показаний лейтенанта Манеберга: «Однажды [он] попросил их об одолжении. Не могли бы они разместить у себя старую знакомую из Кёльна. Было решено, что знакомая представится как “тётя Эрна из Кёльна”. 6 июня к ним пришла женщина, которой и дали комнату […], давшая хозяевам задаток в тысячу рейхсмарок»[479]. Через час гестаповцы постучали в дверь. Её им открыла «молодая женщина», которая «немедленно положила что-то себе в рот»[480].

От себя добавим: если так, то Эльза Ноффке стала одной из двоих выявленных гестапо «ледорубов», попытавшихся при задержании покончить жизнь самоубийством (другим был голландский пастор-толстовец-коммунист Круйт[481]). Но Эльза лишь проглотила капсулу с цианидом, не раскусив её[482]. Гитлеровцы отвезли её в госпиталь, и ей там прочистили желудок[483]. Начались допросы.

Однако есть и нюансы.

Ранние версии. Противоречия

Итак, об аресте Мюллера 6 июня 1943 г. Чичаеву из SOE сообщили 9 августа того же года. Но как в SOE уже тогда могли знать такие подробности, если показания гестаповцев об этом эпизоде относятся лишь к 1944–1947 гг.? Ответ на этот вопрос может быть скрыт в одной существенной детали: по мнению O’Салливана, информацию о том, что «Инге потеряла чемодан», из Швейцарии в Москву радировал Александр Фут[484] (и есть основания полагать, что именно так и было).

Фут, известный также как «Джим», являлся радистом подразделения «Красной капеллы» в Швейцарии, которой руководил тот самый Шандор Радо. Сравним мемуары радиста Фута и резидента Радо. Ведь они оба вспоминали об Эльзе Ноффке!

Шандор Радо писал: «Это было в последних числах февраля 1943 года. [В Германии] ночью приземлились два советских разведчика-парашютиста. […] Инге (Эльза Ноффке) должна была разыскать Ганса во Фрейбурге. […] Операция была тщательно продумана и подготовлена Центром. […] Адресаты Инге […] не вызывали сомнений. Ганс (Генрих Мюллер) доводился родным братом Анне Мюллер из Базеля, с которой держал связь Джим»[485].