Разведывательная служба Третьего рейха. Секретные операции нацистской внешней разведки

С этого момента все мои мысли и усилия должны были быть направлены на то, чтобы вывести Германию из сложившейся ситуации с минимальными территориальными потерями. Я все еще был идеалистом и твердо верил, что добьюсь успеха. Но с этого момента началась долгая и неровная дорога разочарований, прерываемых периодически возрождающейся надеждой. Временами я был уверен, что твердо владею ситуацией, но в конце мне пришлось осознать, что я лишь крошечный винтик в огромном механизме исторического развития. На самом деле я мог лишь кружиться по своей собственной заданной орбите.

Глава 30 Мюллер

Гиммлер испытывает финансовые трудности. — Влияние Бормана на Гитлера. — Первые сомнения в лояльности Мюллера. — Его критические замечания в адрес партийных лидеров. — Сообщения о его смерти в России

Летом 1942 г. между Гиммлером и Борманом возник серьезный конфликт, в котором Гиммлер постоянно допускал небольшие тактические ошибки, которые Борман всегда использовал в полной мере. Самую большую свою ошибку, о которой Гиммлер рассказал мне год спустя, он сделал в 1943 г. в то время, когда между ними было что-то вроде перемирия.

Первый брак Гиммлера не был счастливым, но ради своей дочери он не стремился к разводу. Теперь он жил с женщиной, которая не была его женой, и у них были двое очень милых детишек, которым он был предан всей душой. Он делал для этих детей все, что мог, в пределах своих доходов, но, хотя после Гитлера Гиммлер имел больше реальной власти, чем кто-либо еще в Третьем рейхе, и благодаря контролю за множеством экономических ведомств мог бы иметь в своем распоряжении миллионы, ему было трудно обеспечить их потребности. Поэтому он попросил Бормана — своего самого серьезного соперника в партии — выдать ему из партийных фондов заем в размере восьмидесяти тысяч марок, что было совершенно непостижимым действием.

Когда он рассказывал мне об этом, он пояснил, что это была ссуда на строительство, и спросил меня, не считаю ли я, что его обманули в части процентной ставки. Что я мог сказать? Я предложил ему немедленно выплатить этот заем и получить кредит на приобретение дома, что было очень просто устроить. Но он отверг этот вариант со смиренным видом. Это было исключительно личное дело, и он хотел действовать с неукоснительной прямотой; ни при каких обстоятельствах он не хотел обсуждать это с фюрером. Очевидно, он не мог позволить себе платить такие высокие проценты или ради этого делать какие-либо иные платежи из своего официального дохода.

Приблизительно в это же время я начал часто видеться с Борманом. Это был приземистый, коренастый мужчина с округлыми плечами и бычьей шеей. Его голова всегда была немного выдвинута вперед и слегка склонена набок, и у него были лицо и хитрые глаза боксера, наступающего на своего противника. У него были короткие, толстые, почти квадратные пальцы, поросшие черными волосами. Контраст между ним и Гиммлером был поистине гротескным. Если я Гиммлера представлял себе аистом в пруду, заросшем лилиями, то Бормана — свиньей на картофельном поле. На последующих встречах с ним у меня было достаточно возможностей поразмыслить над источником его влияния на Гитлера.

В окружении Гитлера именно Борман благодаря своему постоянному присутствию стал для него незаменимым просто по привычке. Во всем, что касалось Гитлера, Борман был тут как тут. Он участвовал в принятии всех больших и незначительных решений, во всех волнующих моментах, разделял его приступы гнева и был с ним в периоды апатии. На самом деле Борман регулировал диапазон этих событий в повседневной жизни Гитлера. Он развил в себе умение находить нужное слово, чтобы сменить неприятную тему и выдвинуть на передний план новые интересы — короче говоря, умел развеять тревоги фюрера. У него также была железная память, что было бесценно для Гитлера, особенно в последние годы, потому что чем более абсолютной становилась его власть, тем труднее было примирить решения такой военной машины с командами фюрера. Чем большее бремя ложилось на нервы Гитлера, тем более успокаивающим было постоянное присутствие Бормана в любой час дня и ночи с его крепким, неослабевающим духом. Он обладал способностью упрощать сложные вопросы, представлять их в сжатой форме и суммировать важные моменты в нескольких четких фразах. Он так ловко это делал, что даже самые краткие его сообщения содержали подразумеваемое решение. Несколько раз это происходило у меня на глазах, и его пример произвел на меня такое сильное впечатление, что я решил перенять такой метод отчета.