Разведывательная служба Третьего рейха. Секретные операции нацистской внешней разведки

В остальном я считал, что Гесс, будучи ближайшим другом фюрера, находился, возможно даже не осознавая этого, под сильным гипнотическим влиянием Гитлера. Так, следуя изначальным концепциям Гитлера и в связи с его отношением к Англии, Гесс счел своей мессианской задачей примирить два народа. Это следовало бы взглядам Гитлера на Великобританию, которые он излагал мне в 1939 г. и которые Гесс неоднократно повторял в своем ближнем кругу: что англичане — братский народ и расовая общность обязывает сохранить его. Не следует забывать, что, как немец, рожденный за границей, Гесс подвергался влиянию англичан в юности и в период получения образования — факт, который он никогда не стремился скрывать или отрицать, особенно при обсуждении сотрудничества с русскими в направлении, предложенном бывшим командующим сухопутными войсками рейхсвера генералом фон Сектой.

Пока я все это говорил, Гейдрих несколько раз толкнул меня ногой под столом и неодобрительно покачал головой. Ему не понравилась моя откровенность, и потом он сказал мне: «Вам еще многому надо научиться. И я не думаю, что рейхсфюрер понял, что вы на самом деле имели в виду». Но Гейдрих был достаточно честен со мной, чтобы признать, что мой анализ был правильным. Что касается моего отчета, то он подхватил мои слова о влиянии британской разведки и несколько раз повторил, что нам нужно двигаться в этом направлении, так как если эта информация окажется верной, то эти круги смогут причинить нам еще больше вреда. Он считал, что англичане способны разработать и осуществить план такого рода, и он не будет удивлен, если в будущем мы столкнемся с аналогичными случаями. И потом он сделал интересное замечание: «Ну, русские умны не меньше».

Ввиду своего знания дела Гесса и хода его расследования в абвере я могу определенно сказать, что быть такого не может, чтобы Гитлер отдал приказ Гессу лететь в Великобританию, чтобы в последний раз предложить мир. Я упоминаю об этом лишь потому, что живая фантазия журналистов снова и снова поднимает эту тему. Единственная правда состоит в том, что когда Гесс решил предпринять такие действия, то он полагал, что выполняет изначальные планы Гитлера в отношении Великобритании, а время, выбранное для этой попытки, определялось решением Гитлера напасть на Россию. Как я уже говорил, его характер, мистицизм, идеи о расовой принадлежности и мессианский комплекс — все это сыграло свою роль в принятии им такого решения. Сам того не сознавая, он совершил этот шаг под воздействием астрологических кругов и близких советников, таких как профессор Г. и Хаусхофер. Наше расследование так и не выяснило, предшествовали ли бегству Гесса переговоры в Швейцарии, которые вел Хаусхофер или сам Гесс. Хаусхофер всегда отрицал это. Однако, даже если так оно и было, основная психологическая мотивация по-прежнему остается, равно как и тот факт, что Гесс не получал от Гитлера никакого точно выраженного разрешения на полет в Англию.

Я искренне сожалею о судьбе первого адъютанта Гесса фон Л. — человека честного, с открытым характером. Он стал жертвой гнева Гитлера и бесконечных интриг Бормана. Несмотря на искусные контрмеры Гейдриха, фон Л. был отправлен в концлагерь, где оставался до конца войны, и будто бы этого было недостаточно, впоследствии союзники обращались с ним как с врагом.

В огромной степени это была заслуга Мюллера. Действуя явно в дружеской манере по отношению к фон Л., он на самом деле выполнял указания Бормана. Мюллер понимал, что Борман станет преемником Гесса и что он — личность гораздо большей динамической силы. Неофициально Мюллер установил хорошие отношения с Борманом, при этом делая вид, что сильно противодействует ему во всем, что касалось Гиммлера и Гейдриха. Мне по-прежнему кажется странным, что Гейдрих не разгадал двойной игры Мюллера, которая позже приобрела важное значение.

Впоследствии великие события войны отодвинули дело Гесса на задний план, но мне все равно приходилось им заниматься; я получил приказ собирать информацию о Гессе, его поведении и психическом состоянии. Я также должен был организовать для него способ переписки с его женой. Через некоторое время англичане разрешили ему переписываться с ней в определенных пределах через Международный Красный Крест в Швейцарии, и мне выпало контролировать эту договоренность, так как она осуществлялась без ведома Гитлера. Однако Гиммлер определенно благосклонно относился к ней, а Борман был достаточно умен, чтобы не мешать ей открыто в то время. Поэтому он договорился с Гиммлером разрешить отправку первых писем.