Развязанные узлы

Есть такие. Но вот беда – на троне они долго не сидят. И потом прозвища меткие получают – «Мягкий меч», к примеру. И за характер, и за мягкость… гхм, меча.

«Рогатый». И за наличие того самого, и за характер, которому черти в аду позавидуют.

«Заячья лапа». За любовь к охоте. Аж пять лет проохотился, потом понял, каково дичи живется. Когда самого затравили, как того зайца[6].

Его величество Филиппо работал постоянно.

Отчеты из министерств, казначейств, отчеты с границ, письма, кляузы, доклады, судебные дела… и все это он помнит, и знает кто, что и когда… Спроси – так он тебе на десять лет назад расскажет все тонкости! И законы знает так, что Адриенна только восхищалась.

Самосуд?

Ну… есть и такое, конечно. Был недавно случай: один дан кинулся к ногам короля, вопия, что ему жена наставила рога с соседом и живет с ним как ни в чем не бывало.

Его величество выслушал, опросил свидетелей, подумал…

Обычно такие вещи решаются дуэлью. Но тут… муж – пожилой, сосед – молодой. Супруга тоже молода́ и ветрена, она себе мигом новое увлечение найдет… В монастырь сдать? Так любит же ее супруг, любит…

Его величество и принял решение.

Так сказать, для уравновешивания… Любовнику прекрасной эданны было приказано три года носить рога, специально выданные из королевских трофеев. Оленьи, роскошные…

Да, вот так.

Появишься где-то без рогов? Отправишься в Воронью башню на десять лет.

Не желаешь? Тогда носи рога. Хочешь – за спиной, хочешь – на голове… Тут его величество проявил понимание: оленьи рога весили столько, что привязать их к голове было просто нереально. Шея сломается… Все законно.

Наставил рога?

Ну так и сам попробуй этого удовольствия. А эданну предупредили, что следующий ее любовник будет наказан точно так же. Авось или хвост прижмет, или блудить на какое-то время перестанет…

Против закона, зато как действенно! Все королевство декаду потешалось!

Но в остальном его величество никакого прецедентного права не признавал. Сказано, что за кражу год тюрьмы, к примеру? Вот так оно и будет. Так и должно быть. Все четко по закону, по статьям, по правилам.

И… будем уж честны. Сибеллины правили хорошо – благодаря своим особенностям.

А Эрвлины – благодаря вот таким, как Филиппо Третий. Ему и благословения не надо, он даже во время эпидемии все так хорошо организовал, что столица за год восстановилась.

Адриенна все чаще думала, что вот за такого и замуж можно было бы выйти. Сволочь, но ведь умная! А с такими можно иметь дело! Нужно даже! Так и постигнешь мудрость, которая гласит, что умный враг лучше глупого друга.

– Я действительно устаю последнее время. – Филиппо отложил в сторону бумагу, потер лоб. Ему тоже было о чем подумать.

Вот ведь…

Адриенна хоть и не родня ему по крови, но сидела вместе с ним. И на полном серьезе вникала в управление государством. Сын норовил свильнуть в сторону с жалобным: «Ску-у‑у‑у‑у‑учно», а эта девчонка…

Вот ведь как кровь в ней проснулась!

Сидит, слушает, вопросы задает, сама что-то пытается сделать – и не скажешь, что дура. У нее получается. У Филиппо не всегда хорошо идет, а эта на лету схватывает. И запоминает: и как, и что, и кто… где справедливость? Нету?

Вот он так и знал, что украли. Отвернуться не успеешь – половину королевства разворуют!

– Давайте я вам травяной отвар с медом налью, – предложила Адриенна. И получила кивок от короля.

– Да, пожалуйста…

Они оба знали, что остается непроизнесенным.

Хватит ли у тебя сил справиться, когда я уйду? Уже скоро…

Хватит ли у меня сил, когда ты уйдешь? Уже скоро…

Но молчали.

Некоторые вопросы лучше не озвучивать, и Филиппо говорил о том, что тоже волновало обоих.

– Я передам власть сыну, когда он женится. И короную вас обоих.

– Он будет недоволен.

– Да. Но ты будешь не просто супругой. Ты будешь соправительницей. Народ оценит… и красивая сказка о любви, и власть…

Адриенна вздохнула.

– Больше я сделать ничего не могу.

Девушка и это понимала. И была искренне благодарна за сделанное.

Филиппо залпом влил в себя отвар. Поморщился.

– Пара месяцев у меня еще точно есть. А потом… зиму мне точно не пережить.

Адриенна не стала квохтать или говорить глупости. Вместо этого она коснулась ладони короля.

– Давайте посмотрим границы в Энурии? Мне казалось, там немного иначе было, если взять карты сорокалетней давности – и двадцатилетней?

– Давай посмотрим. – Горький настой чуточку прояснил сознание, разогнал мучительную боль, и королю стало легче. – Ох уж мне эти межевые споры…

Работа?

А что ему еще оставалось. Что еще оставалось Адриенне?

Изливал душу эданне Франческе принц, куда-то потерялась Мия, не было весточек от Лоренцо, и два одиночества зависли над картами, сравнивая границы поместий. Работа – не лекарство, но когда тебя пронизывает холодом одиночества, она может и помочь.

Вдруг да и станет чуточку теплее, как поработаешь? Согреешься…

Или хотя бы устанешь и упадешь, ни о чем не думая. Какой уж тут холод и тоска, когда сил до кровати доползти нет?